Через четверть часа он оделся в чистую рубашку, старые джинсы и толстый свитер. Так как душ он ночью принимал, то посчитал, что утром достаточно только умыться, а бритьем себя вообще не утруждать. Джефф закурил сигарету и вышел на веранду своего обшитого кедровыми досками дома, надеясь стряхнуть остатки сна. Он смотрел на золотистые дюны с пожухлой травой, на океан голубовато-стального цвета. В облаках просвечивали прозрачно-голубые прогалины, а солнечные лучи поддавали жару, окрашивая края облаков до цвета перезрелого мандарина.
Джефф вздрогнул от промозглого холода, а его ноздри защекотали крепкие запахи дымного утра Новой Англии. Его коттедж находился довольно далеко от навязчивой цивилизации и от туристского бизнес-центра на Гулль-Айленде. Устав от добровольного одиночества, он попытался объективно оценить свое физическое состояние.
Его рост превышал шесть футов, и это было хорошо, но все ему надоело и все утомляло. У него были широкие плечи бывшего полузащитника в американском футболе, мощный торс, поросший густым, жестким волосом, талия все еще оставалась довольно тонкой. Стройные и мускулистые ноги также выглядели довольно прилично, хотя приступы ишиаса и ревматизма изрядно подпортили колени. Обнаженный, Джефф Коннери был все еще привлекателен для женщин; действительно, хотя время нанесло урон его телу, оно стало лишь более живописным, и молоденькие девушки почти впадали в экстаз.
На его лице лежала печать такого страдания, перед которым не могла устоять ни одна женщина. Взгляд голубых глаз был ускользающим, робким; густые, длинные волосы закрывали лоб и свободно падали на плечи. Мощные челюсти сжимали сигарету, щеки потемнели от щетины. Несомненно, его облику не могло повредить выражение усталой интеллигентности, приправленной легким цинизмом.
Джефф привык уважать свое тело, и большую часть жизни он провел в обдумывании своего внешнего вида. Уже в шестнадцать лет футбол и плавание вылепили эти божественные формы. Его волосы были тогда золотистыми, а взгляд пронзительным. Когда он балансировал на доске для серфинга, девушки замирали от восхищения, а отец сиял от гордости. Его гены оправдывали ожидания.
Когда пришло время вести кампанию по выборам в сенат, он мастерски подобрал гардероб, продумал, как в художественном беспорядке уложить волосы, подзагорел. Он часами просиживал в проекционной, рассматривая на экране свои голубые глаза и кривую ухмылку. И вот Джефф Коннери, прежде чем приземлиться в Вашингтоне, в федеральном округе Колумбия, поднимал руку в приветственном жесте на ступенях капитолия родного штата, а объективы фото- и телекамер жадно ловили его движение. У отца опять был повод сиять от гордости. Со старшим сыном случилась трагедия, но его второй золотой мальчик подхватил знамя и ринулся в атаку.