Эти цветочные — и больше ничьи — няни.
Они сновали вверхОвниз,
Быстрее птиц. Просеивая грязь,
Они опрыскивали и шевелили растения,
Широко расставив ноги.
Их юбки развевались, как полог палатки,
Их влажные руки мерцали;
Как ведьмы, они летали вдоль грядок,
Легко и свободно творя.
При помощи усиков растений
Они сшивали воздух стеблями;
Они проращивали семена, застывшие от холода,—
150
Глава 4
Все эти кружочки, петельки и завитки.
Они ставили на солнце шпалеру, по которой вились
растения;
Они для растений делали больше, чем для себя.
Я вспоминаю, как они подняли меня, рослого мальчика, Сжимая и толкая меня под ребра,
Пока я, смеясь, лежал у них на руках,
Нежась, как в супружеской постели.
Сейчас, когда в постели мне холодно и одиноко, Они все еще находятся возле меня —
Эти древние, жилистые старухи,
В своих цветастых платках, пропахших потом,
С поцарапанными запястьями,
И дыханием, слегка отдающим нюхательным табаком, Легкое дуновение которого почувствовал я
в своем первом сне*.
Эти три женщины, которые застыли во времеО
ни, словно мухи в янтаре, поОпрежнему подпитыО
вают внутреннего ребенка. Теперь стало понятно, что их работа и их забота о ребенке нужна была для
создания теменоса, священного закутка в психике, пока поэт переживал трудные времена и боролся
с чувством депрессии и утраты. Они больше чем
просто работницы, они — няни, которые ухаживаО
ют за всем, что развивается,— будь то растение или
ребенок. Поэт снова переживает удивление от таких
простых вещей, как колыхание юбок, обворожительО
ные движения, цветастые платки, поцарапанные
запястья, запах нюхательного табака,— всех этих
метонимий, которые обращены в прошлое. Из своеО
го трудного настоящего, из холода и одиночества, он вновь погружается в то время, когда он ощущал
заботу и душевную теплоту. Воспоминания поддеО
рживают и даже подпитывают его изголодавшуюО
ся душу. И мы сами, когда сталкиваемся в среднем
возрасте с масштабностью жизни и одиночеством
* «Frau Bauman, Frau Schmidt and Fraw Schwartze», in the Collected Poems of Theodore Roethke, p. 144.
Анализ случаев из литературного творчества
151
странствия, тоже можем хотя бы отчасти скрасить
свое существование, обратившись к тому времени, когда жизнь действительно обеспечивала спокойсО
твие и поддержку.
Ричард Хьюго потратил немало труда, чтобы
найти такие омолаживающие воспоминания:
Ты помнишь, ее звали Йенсен. Она казалась старой, и всегда внутренне одинокой, с серым лицом, прилепО
ленным к окну,
а почта никогда не приходила. За два квартала
отсюда, в Грубскисе,
было безумие. На Пасху Джорж играл на старом