— И поэтому отдуваться за всех пришлось мелкой сошке, этому лейтенанту Винту, — вспомнил я городского стражника, который шпионил за Анджелином Масом для леди Геммы и ее брата.
— Увы! Но приговор оглашен, и никто ничего менять не намерен, — припечатал мэтр Куббик. — Я чего зашел… Если вы в порядке и не слишком заняты, займитесь наконец Динкой. Я уезжаю на весь день, а вы остаетесь за старшего, так уж присмотрите, чтобы девчонка хотя бы книги почитала. А то ее Гражина опять к домашнему хозяйству припряжет…
Я кивнул, глядя на лист пергамента, где красовалось несколько строчек. Динка… Хуторская девчонка, в которой неожиданно обнаружился дар настоящей волшебницы. Позволить ему пропадать не хотелось, но платить за ее обучение было некому, так что мы с напарником взяли девочку к себе и по очереди учили грамоте и остальным наукам. Придет время, и Динка хотя бы сможет заниматься знахарством, то есть делать то, для чего рождена.
— И хватит сидеть взаперти! — снова ворвался в мысли голос мэтра Куббика. — Жизнь продолжается несмотря ни на что… Весна кончилась, уже давно лето! Пора начать думать о настоящем, если будущее вас пока тревожит.
— Очень тревожит, — буркнул я.
— Ничего, вы справитесь! Я в вас верю!
Мэтр вышел и, прибавив: «Скажите Гражине, что буду поздно!» — стал спускаться по лестнице.
А я вздохнул и обмакнул перо в чернила. Может быть, он прав и, стоит доверить пергаменту описание событий недавнего прошлого, мне действительно станет легче дышать?
— Ну вот так! — Колышек отточенным движением вонзился в грудь между пятым и шестым ребрами. — Теперь не встанет!
— Точно так?
— Точнее не бывает! — Я присел на корточки возле трупа, осторожно осматривая его. Обычное на первый взгляд бледно-серое тело, несколько недель пролежавшее в снегу. Выглядит как новенькое, даже трупных пятен нет, почему и возникло подозрение. — Мы работаем с гарантией!
— А точно это того… ну она?
Заказчики опасливо топтались в сторонке.
— А кто?
Невинный вопрос поставил хуторян в тупик. Как по команде они полезли чесать затылки.
— Ну это как же… Коли так… Чего уж… — послышались бормотания.
— Вот и ладушки. — Я встал, отряхивая ладони. — Можете грузить и везти хоронить.
На ладонях остался трупный запах, и я набрал полные пригоршни весеннего колючего снега, вытираясь. После чего попятился, уступая место мужикам, которые бочком стали спускаться в неглубокий овражек, где валялось тело.
Весна в этом году выдалась поздняя, но дружная; еще вчера сугробы доставали до пояса, и каждый день начинался с того, что приходилось заново протаптывать тропинки к калитке и на конюшню, а сегодня уже все растаяло. Поля очистились от снега за считаные дни, в городе он исчез того быстрее, и из сугробов полез весь мусор: доски, тряпки, дохлые крысы, оброненные рассеянными прохожими мелочи, «подснежники»…