— Отныне, — сказал сержант, — когда я окружен людьми, говорящими мне то, что мы посланы выяснить, не врывайся и не обращайся ко мне по званию.
Смущенный юный стражник вышел вслед за ним из таверны.
— Что ты выяснил? — спросил Доминго. — Только не говори громко.
Они сидели в более приличной таверне, перед ними стояли чаши превосходного вина и остатки обеда из печеной рыбы.
— Этот человек сказал, что их направили к нему из таверны, они хотели одолжить его осла. Узнав, что они едут в Ла Бисбаль, он сказал, что они могут взять осла и вернуть там владельцу. Старшего звали Хуан. Он превосходно описал его.
— А младшего?
— Он не помнил толком его имени. Сказал, что не то Рамит, не то Рауль, может быть, даже Рафаэль. И не рассмотрел его, как следует, потому что он стоял снаружи, на свету. Мастерская находится на темной стороне. Но заметил, что у него светлые волосы — соломенного цвета или рыжеватые — и он низкорослый, выглядит юным. Но хозяин таверны, должно быть, внимательно разглядел их.
— Хозяин! Он знает свой интерес, и мы помеха ему. Как только понял, что мы ищем партнера, побледнел и вернулся к своим кувшинам и бутылкам. Кажется, даже не мог вспомнить, как эти двое обращались друг к другу.
К их возвращению в сумерках атмосфера в замке изменилась полностью. Жар у его преосвященства прошел, и он смог немного поесть. Что касается слуг, смерть Беренгера оплакивали бы лишь те немногие, которые знали его с детства; для тех, кто сопровождал его в путешествиях, она означала бы лишь крах их существования.
Бернат едва нашел время выслушать доклад сержанта и позаботиться, чтобы он был верно записан.
— Отложим все это до того времени, когда его преосвященство будет в состоянии одобрить наши действия, — сказала он. — Как его преосвященство себя чувствует? — спросил он, увидев врача, выходящего из комнаты епископа.
— Ему становится все лучше, — ответил Исаак. — Но он слаб и не выдерживает долгих разговоров. Хочет вернуться в Жирону, но отправляться в путь ему еще нельзя.
— Тогда я не стану упоминать об этом инциденте, пока он значительно не окрепнет, — сказал Бернат.
— До тех пор, — сказал Исаак, — со всей покорностью, поскольку знаю его меньше, чем вы, советую допускать к моему пациенту только тех, кому вы больше всего доверяете, кто бы они ни были. Мы денно и нощно спасали его от смерти не для того, чтобы его прикончили клинком или ядом.
— За ним будет ухаживать Хорди, — сказал Бернат.
— Да, — сказал Исаак. — Не думаю, что Хорди предаст своего господина.