Осенние сев и жатва закончились; в Жироне устроили ярмарку и отпраздновали день своего святого, блаженного Нарсиса, спасшего город от французов в ходе жуткой осады во времена дедов и прадедов. Близилась зима, наступили недели проливных дождей. Даже когда они на время прекращались, в воздухе стоял отвратительный сырой холод. Дни стали короче, солнце — когда оно появлялось более слабым. Писцы жаловались, что даже в полдень им плохо видно. В вечной битве между жуткой чернотой ночи и милосердным светом дня побеждала ночь.
Епископ вернулся в Жирону в хмурый, пасмурный день, сопровождали Беренгера стражники и слуги, его врач, Ракель и Юсуф. Хотя жар у него прошел, он был слишком слаб, чтобы протестовать против унизительности возвращения на носилках, а не верхом на своем коне или спокойном муле.
Исаака, Ракель и Юсуфа дома встретили жарко горящие камины и обильно накрытый аппетитными блюдами стол. Привлеченный неизбежным шумом их возвращения Даниель отложил инструменты и объявил дяде, что намерен устроить на полдня выходной.
— Скажи сеньору Исааку, что мы заглянем перед ужином, — спокойно сказал Эфраим, и Даниель выбежал на негреющее послеполуденное солнце. Тут же на стол поставили еще один прибор, и Даниель аккуратно сел рядом с Ракелью.
Узнав, как выглядит замок в Круильесе, сколько в нем спален, как он обставлен, Юдифь покачала головой.
— Похоже, слишком скромно для замка, — сказала она. — Я думала, они безмерно богаты.
— У них поблизости есть еще один замок, гораздо больше этого, — сказала Ракель. — Но его преосвященству нравится этот, он попросил отвезти его туда. Когда ты вернулся в Жирону? — обратилась она к Даниелю. — Мы, должно быть, находились очень близко друг от друга.
— В некотором роде, — ответил он.
— Как тебе понравилось путешествие в обществе юного сеньора Рувима? — продолжала она, поддразнивая. — Он не казался мне идеальным спутником, правда, я почти не общалась с ним. Стал он интереснее при долгом знакомстве?
Даниель поперхнулся куском жареной рыбы.
— Ты не слышала? — спросил он. — О замечательном бегстве Рувима в руки пиратов?
— О чем это ты? — спросила Ракель.
— Я не смеюсь, — ответил Даниель. — Это в высшей степени нелюбезно, но он начинал раздражать меня. Потом, едва мы приехали в Сант-Фелиу, начался набег — там было несколько в последние годы — и он выбежал наружу словно хотел присоединиться к ним. Мы обыскали весь город и окрестности под дождем и ветром, но нигде его не нашли.
— Что случилось с ним? — спросил Исаак.
— Этого никто не знает, но сеньор Мордехай получил письмо от своего торгового агента, там говорится, что на берег был выброшен труп, сильно поврежденный морем. У него были светло-каштановые волосы, на ногах сапоги, похожие на те, что были у Рувима. Агент пишет, что не уверен, но его опознали, как Рувима, и на этом все.