Чашка дернулась в руках моего брата, ударив его по зубам. Но он ничего не сказал.
«Я слышал весьма лестные отзывы о тебе, раб», — припомнились мне слова императора.
— Ведь это ты, не так ли? — Это подозрение, как семечко, зародилось в моей голове еще во время нашего визита во дворец Ахаякатля. Только с тех пор оно там основательно прижилось и пустило цепкие корешки. — А ну отвечай, ублюдок! Ведь это твоих рук дело? Ведь это ты впутал меня в эту историю? Зачем ты это сделал?
— Зачем я обратил на тебя внимание императора? — Мой братец осушил свою чашку и аккуратно поставил ее на пол. — А как ты думаешь? Чтобы у тебя появилась возможность хоть что-нибудь самостоятельно выполнить в этой жизни! Я же вчера говорил тебе, ты можешь поправить ущерб, который нанес нашей семье, и совершить что-то, чем бы мы стали гордиться.
— Ну да, нашу семью, конечно же, будет распирать от гордости, когда с меня живьем сдерут кожу за то, что я попер против своего хозяина, — ответил я с горькой усмешкой. — И это только в том случае, если император окажется прав и старик Черные Перья действительно скрывает где-то этих колдунов. А вдруг это не так? Что, по-твоему, тогда сделает император?
Мой брат нахмурился:
— Но твой хозяин скрывает их! Раз император сказал, значит, скрывает.
— Он уверен в этом лишь потому, что кто-то надоумил его, вбил ему эту мысль в голову. И вот мне теперь интересно узнать, кто же это был.
— Да что ты говоришь?! — Мой братец с такой силой вцепился в подлокотники, что плетеный каркас кресла затрещал. Лицо его изменилось — сейчас это был не прославленный воин, присевший отдохнуть в минуту досуга, а мальчишка, которого я знал в детстве, отцовский любимчик, добившийся своего нынешнего положения только потому, что неудач боялся больше, чем смерти.
— Я не понимаю, почему ты решил, будто мой хозяин укрывает этих колдунов и что именно я и никто другой должен их искать. Я не вижу тут никакой связи с нашей семьей. Они отвернулись от меня много лет назад, и, что бы я сейчас ни совершил, отношение их ко мне уже ничего не поправит. Ты втянул меня в это совсем по другой причине. По какой-то личной причине.
Он задумчиво взял в руки свою чашку, обнаружил на дне ее только остатки пены и снова отставил в сторону.
— Ладно, — произнес он наконец. — Я скажу тебе, что знаю… Вернее, что слышал… Ну, ты же понимаешь, как мы, воины, относимся ко всяким слухам. — Он не смотрел в мою сторону и вообще, казалось, был в себе не уверен — совсем не походил на моего братца, скорее, на какого-то малахольного юнца, отважившегося рассказать услышанный в школе анекдот, но не умеющего ни начать его, ни закончить и сомневающегося, стоит ли вообще это делать. — Монтесума говорил тебе, что поручил главному министру разыскать этих людей, когда они исчезли. Уж не знаю, как именно выполнял это поручение твой хозяин — все хранилось в большом секрете, — но я слышал, там не обошлось без участия воинов. Я узнал это от человека, разговаривавшего с одним из участников того секретного задания. Как я понял, их посылали в деревню близ Койоакана. — Он помолчал, потом повторил, словно хотел, чтобы я получше запомнил это название: — Койоакан.