— Данное под присягой. С какой стати ему лгать?
— Все очень просто, Марк. Он может лгать потому, что сам похитил статую.
— Она не покидала острова, — заявил Марк, — Алексис спрятал статую, и теперь ее непременно нужно найти. Это очень важно, Алекса. Если наше правительство теперь объявит, что куда-то исчезла главная часть композиции, скандала не избежать. А ведь Англия с Грецией союзники… Видишь ли…
— Я все понимаю, Марк. Следовательно, отправляясь на Кавос, ты уже знал, что должен войти ко мне в доверие?
Марк потупился и пробормотал:
— В общем-то… да. Но я собирался рассказать тебе…
— Ты собрался это сделать после того, как соблазнил меня, — снова перебила Алекса.
— Ошибаешься, я не соблазнял тебя. — Теперь в голосе Марка звучала обида. — Ты ведь прекрасно знаешь, что мы оба этого хотели.
— Да, пожалуй, мы оба совершили ошибку. — Алекса встала и протянула ему книгу. — Скажи, Марк, а зачем ты скопировал письмо?
— Похоже, это письмо — нечто вроде ключа. Твой дед упомянул какую-то тайну, и я решил, что таким образом он зашифровал местонахождение статуи.
— Бог мой, как вы сообразительны, мистер агент. Япросто поражена. — Алекса обвела взглядом кухню. — Пожалуйста, не стесняйтесь и ищите там, куда вы еще не успели заглянуть во время своих ночных рейдов. — Она любезно улыбнулась. — За кражу со взломом тоже вы платили?
— Конечно, нет, Алекса. Как ты можешь такое говорить?
— О, простите… — Она повернулась и направилась к двери.
— Ты куда?
— Я ухожу. Возможно, меня не будет до завтра, но прошу тебя покинуть дом до моего прихода.
Спотыкаясь в темноте, Алекса спускалась с холма и проклинала себя за то, что не захватила фонарь. Впрочем, она прекрасно понимала, что после разговора с Марком думала лишь об одном — как бы побыстрее ускользнуть, уйти от него и от его лжи, так что едва ли в тот момент ей могло прийти в голову взять с собой фонарь.
Миновав дом Софи, она свернула на извилистую дорожку и вскоре подошла к дому Василиса — сейчас ей был нужен именно он, человек, находившийся рядом с ее дедом во время войны. Тетушка уже рассказала ей все, что знала, и теперь пришло время поговорить с Василисом.
Сначала старик даже не захотел ее слушать. Однако нельзя сказать, что Василис плохо ее встретил, — напротив, он сразу же усадил гостью за стол, налил ей кофе и плеснул в него коньяку. Затем уселся рядом и с улыбкой посмотрел на нее. Но о войне Василис говорить отказывался. Причем даже не утверждал, что ничего не знает. Просто похлопывал Алексу по руке и хранил молчание.
Тогда Алекса, вы выдержав, выложила ему все, что ей было известно. Затем, пристально посмотрев на старика, спросила: