Его свободная рука сжала грудь — так нежно, так чудесно.
— Если я водная нимфа, — выдохнула Минерва, — то кто тогда ты?
— Мужчина, который даст своей нимфе все, чего бы она ни пожелала. — Он наклонился, чтобы провести языком по соску, проглядывавшему сквозь ткань сорочки. — Чего ты хочешь, милая нимфа? Этого?
Он принялся посасывать отвердевший сосок, и Минерва от наслаждения застонала.
— Или этого?
Рука Джайлса скользнула вниз, на ее ягодицы, и крепко прижала ее к его жезлу.
— Я хочу, чтобы ты потрогал меня так же, как тогда в гостинице, — едва слышно вымолвила Минерва.
Его дыхание участилось.
— Где? — спросил он.
Она уткнулась пылающим лицом в его плечо.
— Ты же знаешь... Там, внизу... В моих... панталонах...
Джайлс усмехнулся, и его рука скользнула к ее животу под сорочку. Минерва раздвинула ноги, чтобы ему было удобнее. Пока его пальцы нащупывали нежный и очень чувствительный бугорок, Джайлс добрался губами до ее грудей.
— Да! — прошептала она с закрытыми глазами, хватаясь за его плечи, чтобы не упасть. — Да! Вот так! Джайлс, ты такой развратник!
— И вы не лучше, миледи, — отозвался он, осыпая ее грудь поцелуями и не переставая теребить волшебный бугорок в ее лоне.
Но вот его палец проскользнул в ее нутро, Минерва запаниковала и открыла глаза.
— Ты уверен, что надо делать именно так? — спросила она.
— Абсолютно уверен, — хрипло проворчал он, добавил к одному пальцу второй.
Минерва судорожно вздохнула. Ничего подобного она еще не испытывала.
— Обхвати меня за талию ногами и держись за мою шею, — проговорил Джайлс.
Минерва выполнила его просьбу и поняла, что теперь полностью раскрыта перед ним, и он может ласкать самые потаенные уголки ее тела.
Страстно целуя Минерву, Джайлс не переставал ласкать ее плоть, жаждущую его прикосновений. Вода плескалась вокруг них, словно вступила с ним в заговор, холодила ее грудь, отчего соски Минервы становились твердыми, словно камешки, а все ее тело будто само превращалось в воду, становясь частью пруда, частью его.
А потом ей показалось, что внутри у нее вспыхнули миллионы искорок, каждая клеточка ее тела обрела необыкновенную чувствительность, его ласки причиняли ей сладостную, томительную боль, наполняя ее удивительными, непривычными ощущениями. Минерва прервала поцелуй и стала хватать ртом воздух, боясь утонуть. Она видела на себе пылающий взгляд и, сама того не замечая, стала покачиваться в такт с движениями его пальцев.
— Вот так, детка, — прошептал он хрипло. — Давай! Управляй моей рукой! Получай удовольствие! Господи, как же ты прекрасна, когда возбуждена!