Бонни дружелюбно мотнул головой в сторону, и я пошла за ним. Там, за углом, стояло дяди-Васино ржавое корыто, пардон! – его обожаемая машина.
– Василий Макарович! – набросилась я на него. – Вы что – совсем с ума сошли? Для чего собаку на дело взяли?
– Уж извини, так получилось… – дядя Вася выглядел смущенным. – Бонечка очень просился к тебе…
Все ясно, капризный дог просто не выпустил дядю Васю из квартиры, вот и пришлось взять его с собой. Дядя Вася – человек простой и доверчивый, где ему знать все хитрости, которые я освоила в обращении с Бонни! Теперь не будет меня критиковать и ворчать, что я неправильно воспитываю собаку, а то, верно, думал, что я там мед ем!
Не спрашивайте меня, как такому бегемоту, как Бонни, удалось втиснуться на заднее сиденье скромных «Жигулей». Бесконечно прав был знаменитый академик Павлов, когда утверждал, что нет предела собачьим возможностям!
– Узнала что-нибудь? – спрашивал Василий Макарович. – Не томи, говори!
Беспрерывно отпихивая голову Бонни, которую он норовил всунуть между нами, и уворачиваясь от потоков слюны, я поведала о своих наблюдениях. В процессе беседы меня посетила еще одна продуктивная идея, и я решила позвонить Маше домой, потому что мобильного у нее теперь не было – украли вместе с сумкой.
По домашнему номеру долго никто не брал трубку, потом ответила Маша – тихим простуженным голосом. На мой вопрос, знает ли она мордатого мужика с наглыми глазками по имени Виталик, Маша без колебаний ответила, что это водитель ее матери. И… – она помедлила, – не только водитель.
– А чего ты такая кислая? – поинтересовалась я на прощанье. – Еще что-то случилось?
– У нас Кузю убили… – прошелестела Маша и рассказала мне, кто такой Кузя и как печально он погиб.
– Ужас какой! – Против воли я очень живо представила, как нахожу за гаражами холодное тело Бонни, сердце глухо ухнуло вниз. Такого я бы не пережила!
– Что же это получается? – в недоумении рассуждал дядя Вася. – Мамаша наняла вора, чтобы он выкрал у дочери сумку? Она что – совсем ненормальная?
– Да нет, это, наверное, водитель на свой страх и риск, – сказала я, – пронюхал, что у Маши в сумке дорогой кулон и решил прихватить, что плохо лежит. Сам взять побоялся – на него подумают, и мамаша крута, живо с работы выбросит, а так он вроде бы ни при чем…
– Ой, сомнительно мне что-то… – вздохнул дядя Вася, – все же до такого не каждый дойдет, чтобы у хозяйской дочери вещи красть… Тем более если он на мамашу виды имел, в квартире по-хозяйски себя держал. Это же совсем дураком надо быть! И к тому же… – дядя Вася хлопнул себя по лбу, – мимо все наши доводы! Не сходится! Шнурок что говорил? Что мужик этот нанял его накануне, так? А Маша кулон взяла только вечером, так что он никак не мог его видеть, говорила же она, что мать приехала домой поздно одна, в квартире никого не было. И сумку она в прихожей не оставляла, чтобы этот Виталик не лазил! А утром она кулон подружке показала уже в институте! Так что никак не мог он про кулон знать, когда Шнурка нанимал!