Я так спешила, что споткнулась и выронила огарок.
Свеча погасла, и я снова осталась в полной темноте.
И тут же голос, на который я шла, затих.
Я готова была разрыдаться.
С каждым следующим поворотом судьбы мое положение становилось все хуже и хуже.
Нужно идти в прежнем направлении. Если голос мне не почудился, я скоро доберусь до его источника. До человека.
Я медленно шла, прикасаясь левой рукой к стене, и мечтала только об одном: снова увидеть впереди свет или хотя бы услышать голос…
И вот, когда я уже почти потеряла надежду, впереди совершенно отчетливо послышалось:
– Заботится сердце, сердце волнуется, почтовый пакуется груз…
От удивления я столбом застыла на месте: где-то впереди надтреснутый старческий голос, безбожно перевирая мелодию, пел популярную песню советских времен.
– Мой адрес – не дом и не улица, мой адрес – Советский Союз… – выводил этот голос.
В эту минуту мне казалось, что это – самая замечательная песня всех времен и народов, а голос исполнителя понравился мне больше, чем пение любой эстрадной звезды!
Впереди блеснул неяркий свет.
Из правого коридора доносилось громкое фальшивое пение:
– …Я там, где ребята толковые, я там, где плакаты «Вперед», где песни хорошие, новые страна трудовая поет…
Наконец я оказалась перед широким круглым помещением, посреди которого весело потрескивал костер. Над огнем висел закопченный котелок, в котором что-то кипело, а перед костром сидел, по-турецки скрестив ноги, крепенький дедок в потертом ватнике, кирзовых сапогах и шапке-ушанке, одно ухо которой лихо торчало вверх.
– Заботится сердце, сердце волнуется, почтовый пакуется груз… – увлеченно выводил дедок.
И тут он увидел меня.
Часто заморгав, он приподнялся и удивленно проговорил:
– Ты откуда же взялась, дочка? От энтой… от экскурсии, что ли, отстала?
– От экскурсии? – недоуменно переспросила я. – От какой экскурсии? Дедушка, я заблудилась!
Всем известно, что внешность бывает обманчива, но об этом старичке мне отчего-то хотелось думать только хорошее, что он вовсе не маньяк-убийца, прячущий в пещере кости своих многочисленных жертв, а посланный мне Богом ангел-спаситель, принявший такую невзрачную телесную оболочку.
– Понятное дело, что заблудилась! – проговорил старик неодобрительно. – А все потому, что надо энти… правила соблюдать! Для кого они написаны? Для кого повешены? От проводника не отставать… фонарик при себе непременно иметь… потому как нельзя без фонарика… вот где, к примеру, твой фонарик?
– Потеряла! – ляпнула я первое, что пришло в голову.
– Вот то-то и оно, что потеряла! А Саблинские пещеры, дочка, это тебе не крем-брюле, это тебе не шутки какие-нибудь, тут заблудиться ничего не стоит…