Вооружившись переносной лампой, Щербини переходит от стены к стене. Все они богато украшены цветными рельефами. Здесь и хозяин гробницы, и его семья, и боги, и сценки из египетской мифологии на тему загробной жизни. Росписи покрывают колонны, потолок. Краски почти не поблекли, а ведь им 26 веков!
Согнувшись в три погибели, вылезаем из гробницы. Наверху прощаемся со Щербини. Солнце уже вот-вот начнет клониться к западу, а нам сегодня возвращаться в Каир, да я еще хотел заехать в поселок железорудного карьера, навестить Харраза. По пути в гостиницу наскоро обедаем в скромном ресторанчике. Все готово к отъезду, но вот незадача: спустила шина. Ставим запаску, ищем мастерскую, чтобы отремонтировать шину. На это уходит больше часа: мастер работает вручную. Когда трогаемся в путь, я обнаруживаю, что времени, чтобы заехать к Харразу, у нас уже нет.
Да не обидится на меня добрый Мухаммед Харраз — видит Бог, я не забыл его. Но, может, оно и к лучшему, что мы с ним не встретились. Будет повод съездить в Бахрию еще раз.
Владимир Беляков
В знаменитом интервью «Сайнтифик америкен» в 1920 году изобретатель Томас Алва Эдисон выдвинул аргумент в доказательство того, что контакт с умершими возможен: «Если наша душа бессмертна, логически можно предположить, что с нами остаются воспоминания, разум, другие способности и знания... близких людей и после того, что мы называем смертью, следовательно, вполне может быть, что те, кто жил на этой земле и продолжает жить после смерти, захотят рассказать об этом тем, кто остался в этом мире».
Один из выдающихся ученых нашего века, Эдисон не смог создать механизм, способный улавливать колебания мира призраков, но он был прав, полагая, что мертвые хотят доказать нам, что продолжают жить. В текущем веке они избирали самые разные пути для этого: наиболее популярные — контакты через медиумов на ментальном уровне, но в других случаях мы имеем дело с прямым вторжением в физический мир. Следующие примеры особенно наглядно подтверждают это.
...Однажды теплым солнечным утром в августе 1971 года сеньора Мария Гомес Перейра, жительница Белмез-де-ла-Морелада, деревеньки около Кордовы в южной Испании, проснулась и обнаружила на кафельной плитке на полу в кухне странный портрет. Само лицо не особенно напугало сеньору Перейру. Но ее стали тревожить многочисленные зеваки, которые приходили поглядеть на странное явление. Поэтому она решила избавиться от портрета. Когда попытки отмыть плитку различными средствами не увенчались успехом, она попросила сына Мигеля сбить ее и уложить новую. Все так и было сделано, но жизнь Перейры вошла в привычное русло ненадолго, новые новые и даже более четкие изображения стали появляться на свежем цементе. Среди них было лицо одного мужчины средних лет, которого узнали почтенные жители Белмеза — этот человек жил в деревне и умер много лет назад. Он был похоронен на несуществующем ныне кладбище, на месте которого, как утверждают старожилы, и находится сейчас дом сеньоры Перейры.