У пятидесятипятилетнего священника Дзаффераны, городка неподалеку от Мило, доброе круглое лицо и телосложение ярмарочного борца. А его бурный темперамент приводит к вспышкам ярости, подобным тому землетрясению 1984 года, в результате которого его дом, «собственно, сейчас пустует».
Но Бог хранит своего слугу. И падре Гиги здравствует и неустанно обрушивает свой священный гнев на головы государственных властей, которые не дают денег на реставрацию церкви, хотя премьер-министр Андреотти лично обещал ему помощь. Пустая болтовня: в великолепной запертой церкви среди куч строительного мусора совокупляются крысы, а временное здание на центральной площади Дзаффераны уже давно стало постоянным. В этой подозрительно смахивающей на пивную палаточной церкви падре Гиги проповедует уже много лет. Прихожане любят его, но едва ли руководствуются в жизни его советами. «Богу угодно, чтобы мы жили в страхе, но у людей просто нет на это времени. И главная опасность состоит в том, что никто уже не видит этой опасности». У падре все чаще возникает чувство, что люди стали использовать веру в собственных целях.
За кафедрой гудит вентилятор, так что даже в жаркие летние дни в церкви прохладно. В сущности, Святому духу все равно, под богатым или бедным кровом он витает, однако глаза его представителя в Дзафферане горят далеко не небесным огнем, когда он бунтует против складных стульев в своем балаганчике. Или когда вкрадчиво уговаривает вулкан спалить при следующем извержении ненавистную палаточную церковь. Сицилийцы привыкли к своей горе и верят, что она принимает в их жизни большое участие. Если же Этна не захочет помочь, падре Гиги позаботится о себе сам.
Последний способ представляется более надежным, так как вулкан, слава Богу, взрывается достаточно редко. Кстати, для Карло, хирурга и психолога из Дзаффераны, это единственное объяснение того, почему люди не уезжают. «Люди думают о сегодняшнем дне, в крайнем случае о завтрашнем. А завтра Этна не взорвется. Для ощущения внутренней стабильности человеку достаточно относительной стабильности обстоятельств. Если бы мы отдавали себе отчет в том, насколько неопределенно наше положение, никто не согласился бы здесь жить. Тогда у нас в мозгу сработал бы защитный механизм, подавляющий самоубийственный инстинкт». При слове «самоубийственный» психолог смачно причмокивает. Он помолвлен с племянницей падре Гиги. Скоро они обвенчаются в палаточной церкви и... останутся здесь, у вулкана, научившись, как и другие, не думать о том дне, когда вспыльчивый сосед все-таки захочет отвести душу.