— Лаборатория не обнаружила ровным счетом ничего, кроме шерстинок собак и крыс, а также птичьих перьев,— тихо произнес Эванс. Он напоминал результаты обследования, проведенного на месте происшествия.— Не выявлено также никаких, не принадлежавших жертвам, предметов.
— Хорошо,— прокомментировал Уилсон.
Но вступление Эванса произвело на него громадное впечатление. Новости были не из добрых. Эванс повернулся к Бекки.
— Сейчас приступим к вскрытию. Не считаете ли вы, что было бы лучше вывести отсюда Уилсона?
— Этого делать нельзя. Наверняка найдем что-нибудь интересное,— ответила она.
— Инспектор Уилсон, я не желаю повторения того свинства, что имело место в деле Кюстен.
— Я уйду, если почувствую себя неважно,— сказал он.— Но не раньше. Вы же знаете, что мы обязаны присутствовать при вскрытии.
— Я пытался помочь вам, сделать как лучше.
Эванс начал срезать скальпелем образцы тканей. Его ассистент отделял от них на соседнем столе небольшие участки и относил в лабораторию. Вскрытие продвигалось быстро: к сожалению, материала для работы было не так уж много.
— В первую очередь мы стремимся обнаружить следы отравления, удушения или любой другой признак более правдоподобной смерти,— пояснял по ходу Эванс.— Вас это устраивает?
— Вполне.
— Отлично, об этом нам расскажут анализы. Смотрите! — Он показал заостренный белый зуб.— Он застрял в разорванном запястье жертвы. Вы понимаете, что это значит... куда это ведет?
— Конечно, получается, что парень был еще жив, когда ему впились в руку. Иначе клык не сломался бы в его теле.
— Вот именно! И это подтверждает, что в момент нападения собак он находился в полном здравии.
Воцарилось долгое молчание. Уилсон весь как-то съежился. Он казался еще меньше ростом, еще более квадратным, чем раньше. Бекки чувствовала, как в ней нарастает ощущение бессилия. По мере того, как из отдельных поначалу не очень ясных элементов постепенно выстраивалась общая картина, возникали всякого рода осложнения, и не самым меньшим из них была реакция людской толпы. Как поступают люди, когда они сталкиваются с подобными вещами? В их повседневные будни вдруг вторгается самый опасный из всех видов страха — ужас неизвестности. И если это неизвестное доказало свою способность убить двух ловких и хорошо вооруженных полицейских, то простой смертный не успеет и молитву сотворить.
— По данным лаборатории, второстепенным фактором смерти, возможно, могло бы быть отравление окисью углерода, то есть угарным газом,— заявил после вскрытия Эванс.— Однако главной причиной по-прежнему остаются телесные раны. В особенности — и это в обоих случаях — те, что на горле.