– Ты больше не лаешь? – спросил его Филипп.
– Нет, хозяин, клянусь: человеческий облик, совершенно человеческий!
Самомнение Лаэрта не знало границ.
– Обед заказан? – осведомился Филипп.
Лаэрт хотел было ответить, но тут в квартире раздался мягкий звон, возвещавший о приходе посетителя.
– К вам Ровена, – сообщил домашний компьютер. – Впустить?
– Да, – разрешил Филипп.
Дверь мягко ушла в стену. Ровена, в люрексгипюровом кимоно, с веером, висящим на поясе, царственно проплыла в прихожую. При виде ее Лаэрт посерел и отпрянул.
– А–а–а! – завизжал он не своим голосом. – Чеснок!
– Чеснок! – повторил Филипп в ужасе.
Опрокидывая мебель, круша все на своем пути, Лаэрт кое–как выдрался в форточку, на которую Филипп своевременно наклеил надпись «Запасной выход», и исчез. Ровена подошла к юноше, приняла позу и с треском раскрыла веер.
– Как поживаете, дорогой Филипп? – томно проворковала она, строя ему глазки.
– О… поживаю, – в смущении отвечал Филипп, отступая.
Ровена погляделась в зеркало, отразившее все ее совершенство, и даже с избытком. Филипп улыбнулся гостье и отступил еще на шаг.
– Ваш оборотень плохо воспитан, – изрекла Ровена тоном обвинителя.
– Это вампир, – поправил Филипп. – Вампиры не любят чеснока. Я, кстати говоря, тоже.
– Это новые чесночные духи, – заявила Ровена, – верх совершенства. Синьор Вуглускр лично презентовал мне флакончик.
– Раньше духи делали из цветов, – не удержался Филипп, – и пахли они совсем иначе.
– Цветы – наши враги, – отрезала Ровена. – Люди никогда не имели с ними ничего общего.
– Зачем вы пришли? – спросил Филипп напрямик.
Ровена нежно посмотрела на него. Ее глаза затуманились.
– Проведать вас, – прошептала она. – И кроме того…
Ровена не заметила, что, когда она отошла от зеркала, оно продолжало отражать ее, искажая пропорции и формы. Вместо красавицы получилось дебелое чудовище с крошечной головкой. Филипп фыркнул, но, увидев разгневанный вид Ровены, поспешил сделать самое внимательное лицо.
– И кроме того, – закончила Ровена, водя веером возле безделушек друга с Урана, – пригласить вас… кое–куда. Вы обижаете Матильду, вы совсем забыли о ней.
– Я… не забыл, – сказал Филипп изменившимся голосом. Он действительно не переставал думать о ней – о ней и Аде.
Ровена вскинула на него глаза, подведенные густой красной чертой.
«Он ее любит, – с неожиданной злостью подумала она. – Что ж, он еще пожалеет об этом».
– Вас совсем не видно, – непринужденным тоном обронила она. – Чем вы заняты?
– Разным, – уклончиво сказал Филипп.
Концом веера Ровена сбила на пол одну из безделушек, которая упала и разбилась на совершенно мелкие куски.