— Думаю, — сказала Кэйхилл, — Толкер убил и Барри, и Дэйвида Хаблера, может, не сам лично, только я убеждена, что он за всем этим стоял.
Эдвардс молча продолжал что-то высматривать в окне, наконец повернулся к ней и сказал:
— Хочу сделать тебе предложение, Коллетт.
— Предложение?
Ему удалось изобразить подобие улыбки.
— Не то, не то предложение, хотя, не исключено, если все получится, и до того дойдем. Как с Барри было бы, если бы… — Она ждала, пока он до конца выскажется. Вместо этого он произнес: — При всем своем уме Барри и десятой доли твоих талантов не имела, Коллетт.
— Если нынче и есть что, чего я в себе никак найти не могу, так это хоть какой-нибудь талант.
Эрик, положив руки ей на плечи, ласково поцеловал в лоб.
— Ты в своей жизни повидала такого, чего большинство людей даже представить себе не могли бы. Ты не только убедилась в том, что потроха у ЦРУ — то, что они называют Разведкой, — насквозь прогнили, ты еще ко всему стала ее жертвой, как и я. Барри этого не понимала. Она так и не осознала, как они ее использовали.
Кэйхилл, оторопев, осела на пол.
— Я не понимаю, — вымолвила она.
— Полагаю, проку нет про Барри теперь говорить. Она мертва. А вот ты — это другое дело. Ты могла… ты могла бы встать туда, откуда она выпала, в память о ней, что ли. — Лицо его прояснилось, как будто только что сказанное им представляло собой выдающееся откровение. — Точно, ты прямо так и смотри на это, Коллетт: как на нечто, совершаемое в память о Барри.
— Смотреть так — на что?
— На совершение того, что выправляет кривду, чем ты можешь отплатить им за все, что по их милости тебе пришлось пережить, в том числе и за утрату закадычной подруги, и за смерть того парня, который работал с ней. Ты могла бы сделать кое-что очень стоящее для всего мира, Коллетт.
— Что ты имеешь в виду?
— Вставай со мной рядом.
Она понятия не имела, о чем это он, и непонимание это выражалось у нее на лице.
Он нагнулся к ней и заговорил низким голосом, в котором зазвучали покровительственные нотки:
— Коллетт, я хочу, чтобы ты тщательно обдумала все, что с тобою произошло за последние недели, начиная со смерти Барри Мэйер. — Он внимательно смотрел ей прямо в глаза. — Ты знаешь, отчего Барри умерла, да?
— Порой я думаю, что знаю, но уверенности не было никогда. А ты знаешь… наверняка.
У него лицо скривилось, будто от горечи во рту. И тем же размеренным голосом он сказал:
— Барри умерла, потому что не хотела меня слушаться. Вначале слушалась, и это ей только на пользу шло, а потом стала слушаться других.
— Толкера?
— Да. Он ее здорово в оборот взял. Я ее предупреждал. Пытался убедить, но всякий раз, когда она с ним встречалась, он отвоевывал очередной кусочек ее мозга.