Нина решила не откладывать визит. Она в задумчивости стояла перед открытым шкафом и смотрела на аккуратно развешанные вещи Андрея.
«Что бы такое взять? — размышляла она, — надо что-то такое, что передавало бы его сущность».
Ей почему-то на ум пришли его очки, за которыми он, как ей казалось, прятался, словно за прозрачной броней.
«Нет, очки не подойдут, надо что-то из ткани, что впитало бы запах его тела. Ну не белье же! — Нина усмехнулась. — Возьму-ка я галстук, скромно и со вкусом, надеюсь, что эта тетка не оставит его у себя и Андрей ничего не заметит».
Нина старательно, будто в подарок любимому мужчине, выбрала красивый темно-синий галстук с еле заметным узором. Потом она выгребла из всех карманов все оставшиеся у нее деньги и отправилась в дальний путь добывать свое нелегкое счастье.
Путь действительно оказался неблизким. Знахарка, как и Нина, жила на окраине Москвы, только в противоположном ее конце. Нине пришлось долго толкаться в метро, втискиваться в переполненный автобус, а потом долго блуждать, разыскивая нужный дом среди совершенно серых башен.
«Хорошо хоть не пришлось идти за клубочком к избушке на курьих ножках! — вспомнила Нина детскую сказку. — Интересно, какой окажется эта баба-яга и ее жилище?»
3
Нину ждало разочарование. Дверь ей открыла женщина средних лет, довольно приятной наружности, во всем черном, с платком на голове и амулетами на шее. Все это сильно смахивало на маскарад или рабочую форму одежды.
Женщина пристально оглядела Нину с ног до головы и лишь потом пригласила войти:
— Пойдем, девушка.
И повела Нину в дальнюю комнату обычной трехкомнатной квартиры.
Любопытная Нина успела разглядеть хорошо оборудованную кухню и чью-то комнату с неосторожно распахнутой дверью. Нина улыбнулась, заметив дорогой музыкальный центр и портреты рок-звезд на стенах.
«А неплохо иметь мамочку «колдунью»! — усмехнулась она про себя.
Хозяйка привела Нину в свое «логово» — небольшую, слабо освещенную комнату с наглухо задернутыми темными шторами. По стенам были развешаны пучки каких-то трав. Рядом с ними висели странные рисунки, схемы и тут же тускло блестели окладами две старые на вид иконы.
— Садись, девушка, поведай свою печаль!
Нина осторожно присела на край старого продавленного стула, отчаянно заскрипевшего под ней. Вся мебель в этой комнате была какая-то нарочито старая, кривая, хотя на обстановку других тут явно не скупились. Нину не покидало чувство, что она участвует в дурацком, плохо поставленном спектакле. Но ей ничего не оставалось, кроме как подыгрывать хозяйке. Не узнавая своего голоса с невесть откуда взявшимися причитающими интонациями, она начала: