Перевал Джапалы, высота 3 600 метров. Ничего особенного, средненький перевал. По одну сторону — узкое лесистое ущелье, по другую — широкая долина сыртов, сердце чумного очага. Там хоть на машине разъезжай! В сыртах мы должны были работать двумя отрядами. И вот, когда мы задумались, как перебрасывать через перевал отряды, а потом два месяца снабжать их, и было решено осуществить давнишнюю идею: построить по ущелью дорогу для грузовиков и провести в сырты «бобик».
Восемь дней мы пробивались по ущелью, оставляя за собой некое подобие дороги. Валили деревья, мостили болотца — сазы, скапывали откосы. Когда, наконец, машины дошли до подножия перевала, где у нас была база и стояли вьючные лошади, все отказались от отдыха: рвались в сырты.
Мы нагрузили «бобик», его одноосный прицеп, и Вася Бедрик повел машину, будто ездить через перевалы, по конным тропам было для него плевым делом. Мы ехали впереди на лошадях. «Бобик» натужно ревел, Вася, высунув круглую голову, смотрел на передние колеса. Перед самым перевалом «бобик» засел в сазе...
Мы долго бились с ним, хрипло ругаясь и проклиная все на свете перевалы, болота и машины. Пришлось отцеплять прицеп и перетаскивать его через саз вручную. Когда машина все же выбралась на перевал и остановилась у каменного тура, низкое солнце затянули слоистые серые тучи.
Наша кавалерия идет на штурм, осаждать бастионы чумы
Я спрыгнул на землю и, пугая лошадей, заорал: «Для отдачи салюта становись!» Мы всадили в белесое небо нестройный залп и вразнобой крикнули «Ура!». Необычные звуки пронеслись над широким хребтом и быстро растворились в холодном воздухе. Эха не было. Кругом — ниже нас — бугрились темные хребтины гор, вниз, в уже скрытую сумраком долину, уходила узкая тропа. Далеко слева тянулась от одного края неба до другого белая зубчатая стена. На одном конце ее торчал конус Хан-Тенгри.
Я обернулся. Вася протирал тряпочкой ветровое стекло. Ребята курили. На прицепе, под заляпанным грязью брезентом, торчали углы ящиков, термостатов — мы везли лабораторию.
— Поехали, что ли? — спросил Вася.
Там, на перевале, я и сорвал хилый эдельвейс и положил его в записную книжку.
Вот еще одна запись:
«Пленка № 3. Кадр 24. Чумная нора внизу третьей щели Джагака».
Хорошо помню, как фотографировал эту старую полузасыпанную нору сурка. Здесь была найдена чумная блоха. Мы всячески пытались тогда докопаться, в чем же отличие этого участка от других, где чума не обнаружена. А такое отличие есть.
О том, где хранится в природе возбудитель чумы, как распределена инфекция на местности, всегда в среде чумологов было много споров. В последние годы создана теория «элементарных очагов чумы». По этой теории эпизоотия существует на местности не сплошь, а длительно хранится, тлеет в «точках», в «фокусах», в «элементарных очагах», где «особенности жизни грызунов и блох, свойства микроклимата нор создают наилучшие условия для длительного существования чумной бактерии. Элементарные очаги служат угольками, из которых при определенных соответствующих условиях только и может вспыхнуть пламя эпизоотии. Следовательно, чтобы уничтожить чуму, достаточно подавить элементарные очаги. Это чрезвычайно заманчиво, ибо сулит большую производительность оздоровительных работ при затрате тех же средств в тот же отрезок времени. Таково самое схематичное изложение теории элементарных очагов чумы.