– Руф?… Босс Руф? – Я опешила, услышав имя известного политика, стоявшего у руля коррумпированной политической машины Сан-Франциско в начале двадцатого века.
– У Шпреклза есть план, как остановить это безумие Руфа, и с моей помощью – если на то, конечно, будет Божья воля, – он его осуществит.
– Так бумаги имели отношение к этому плану?
Натаниэль искоса посмотрел на меня.
– Это неважно. Для вашего же собственного блага лучше вам ничего об этом не знать.
– Для моего блага? Как так? – Чем же таким занимался Натаниэль, что могло представлять опасность?
– Посмотрите-ка туда, – сказал он внезапно, так и не ответив на мой вопрос. – Вон там, видите? – Он с нескрываемой гордостью показал на роскошное величественное здание. – Это «Палас-Отель», считающийся самым прекрасным в мире.
Увидеть старый Сан-Франциско в дни его блеска и славы, до того, как он был целиком уничтожен во время одного из самых ужасных в истории Соединенных Штатов природных катаклизмов, было мечтой любого историка, и для меня она претворилась в жизнь. Я чувствовала себя как ребенок, распаковывающий подарки наутро после Рождества, глядя на здания, названные в честь великих людей того времени: «Джеймс Флад билдинг», «Крокер бэнк», «Клаус Шпреклз билдинг». У меня не хватило мужества сказать Натаниэлю, когда он показывал мне все эти знаменитые здания, что очень скоро почти все они превратятся в груду развалин. Да он и не поверил бы мне, скажи я ему об этом.
В течение следующего получаса мы спустились с холмов и поехали по боковым улицам. Натаниэль продолжал знакомить меня с историей города, приводя в подтверждение своих слов факты, о которых я никогда не слышала. К своей радости я обнаружила, что, хотя Натаниэль и был человеком, взор которого устремлен в будущее – человеком, во многом опередившим свое время, – он разделял мою любовь и интерес к прошлому. Если бы он проявлял, хотя бы наполовину, такой же интерес к собственному будущему, подумала я со вздохом. Менее, чем через неделю здесь будет настоящий ад. Времени у меня оставалось в обрез… Я должна была придумать новый план, и не мешкая.
Когда мы достигли порта, Натаниэль показал мне некоторые из принадлежавших ему судов и поведал о предусмотрительности своего отца, построившего здесь причал в дни золотой лихорадки, после чего терпеливо ответил на все мои многочисленные вопросы. В его голосе звучала откровенная гордость, и я испытывала отчаяние, думая о своей неспособности предотвратить уничтожение судоходной компании, которую Натаниэль так любил. Необходимо было во что бы то ни стало этому помешать. Но как?