Как и у всякой другой, у этой легенды есть повод, и повод не один. За два с половиной года в партизанских отрядах Иван Виноградов сотни раз участвовал в боях и не раз мог погибнуть. Может быть, легенда оттолкнулась от того случая осени 1941 года, когда небольшой отряд славковичских партизан под командованием Леонида Васильевича Цинченко попал под огонь карателей у деревни Гусино. Может, речь идет о тяжких днях лета 1942 года, когда 216-я стрелковая дивизия фашистов была снята с фронта и брошена под Дедовичи на освобожденный район.
Случилось это после того, как в марте через фронт прошел из Дедовичей в осажденный Ленинград большой обоз с хлебом, собранным для голодающего населения города колхозниками партизанского края. Об этом рейде сообщили все центральные газеты страны и некоторые газеты наших союзников. Большое письмо в ЦК ВКП(б) написали тогда бойцы и крестьяне Псковщины, под ним поставлено было более трех с половиной тысяч подписей, их везли вместе с хлебом в тринадцати школьных тетрадках. Молодой боец, редактор партизанской газеты Ваня Виноградов, говорил в этом письме от имени жителей партизанского края: «Фашисты хотели сломить наш дух, нашу волю, они забыли, что имеют дело с русским народом, который никогда не стоял и не будет стоять на коленях».
Много пришлось поработать поэту-партизану и винтовкой и пером. Первые месяцы — июль, август — месяцы страшные, когда двадцать восемь плохо вооруженных партизан начинали борьбу с врагом, писать газету приходилось от руки. Но газета выходила регулярно. И как он был нужен, этот рукописный боевой листок, людям, внезапно отрезанным от своих. Листок выходил со сводками Совинформбюро, сводками далеко не утешительными, с призывами к борьбе, со стихами партизанского поэта Вани Виноградова.
Время было чудовищно трудное, и теперь, со стороны, Виноградову порою самому не верится, что многое из того, что он видел, было на самом деле и что все это он перенес. На долгих осенних ночевках, в глубоких чащах, под моросящими изнурительными дождями, потом под глухими снегопадами партизаны вспоминали песни. Чаще других пели «Дан приказ ему на запад», только известную строчку заменяли так: «Уходили партизаны на великую войну». Любили «Ревела буря, дождь шумел...», с ней голоса наполнялись яростной мощью, и людям казалось, будто сами они пришли из глубокой древности, непобедимые и несгибаемые, поднялись во весь рост. В один из таких вечеров командир Цинченко как-то сказал:
— Послушай, Ванюшка, ты до войны стихи писал, печатал их. И теперь пишешь. Ведь сам чувствуешь,, как нам была бы сейчас кстати своя партизанская песня. Попробуй, парень.