Вот мы уже спустились с гор, и Сенгида, остановившись за одиночной скалой, дает указания, что мы будем делать дальше. Он надевает на ослов зебровые морды, и те становятся вполне зеброподобными. Потом идет в саванну, ищет там что-то и возвращается за скалу, неся полные пригоршни зебрового помета. Он натирает им копыта ослов, потом себя.
— Делай так же, — серьезно говорит он мне. — Во время охоты человек волнуется и потеет. Надо отбить запах пота, иначе зебра почует человека.
Когда натирания навозом были закончены, старик полез в свою сумку и достал оттуда еще по куску зебровой шкуры. Он надел их как юбку сначала на меня, а затем на себя; шкуры закрывали нам ноги.
— Мзури сана, — критически оглядев меня, заключает он и объясняет, как будет проходить охота. Он спрячется за крупом одного «зеброосла», я — за другого, и так, прикрываясь, мы двинемся к стаду. Ветер дует нам в лицо, так что по запаху зебры ничего не поймут, а на вид определенно примут размалеванного осла за собрата. Когда мы подойдем к стаду на расстояние полета стрелы, Сенгида сам выберет зебру с хорошей шкурой и выстрелит. Мое дело лишь смотреть и не мешать ему. Чтобы осел не наделал никаких глупостей, не пошел слишком быстро и не расконспирировал нас перед самым носом у стада, его надо все время придерживать за хвост. Чтобы ишак, заупрямившись, не уперся на одном месте, Сенгида выдал мне длинную колючку акации. Ее надо будет вставлять ишаку под хвост всякий раз, когда он не захочет идти вперед.
Итак, мы выходим из-за прикрытия скалы и идем по направлению к табунку из семи узкополосых зебр, которые пасутся примерно в семистах метрах от нас. Чем ближе мы подходим к зебрам, тем чаще Сенгида останавливает своего осла, давая ему пощипать траву или просто оглядеться вокруг, как это делают любые разгуливающие по саванне зебры. В табунке уже заметили нас, но не проявили никакого интереса. Я иду чуть поодаль от охотника, так что отлично вижу все его маневры и по возможности стараюсь их повторить. Чтобы не потерять ишачий хвост, я даже обмотал его вокруг руки. Осел, очевидно, понял, что нам надо повторять все то же, что делают впереди идущие. В общем, между нами достигнуто полное взаимопонимание.
Из-под колючего куста выбежал шакал, ошалело посмотрел на странную компанию и, поджав хвост, куда-то затрусил. Раза два из-под наших ног вспархивали крикливые цесарки. Но мы упорно приближались к табунку, не выдавая себя. До зебр остается сто пятьдесят, сто, восемьдесят, шестьдесят метров. Наконец оле Сенгида останавливает своего осла. Старик осторожным движением передвигает колчан со спины на грудь и достает оттуда стрелу. На ее наконечнике — смертоносный яд. Мы встречаемся со стариком глазами — он показывает мне на роскошного жеребца, стоящего чуть поодаль, метрах в десяти от стада. «Да», — киваю я ему.