- И что пишет? - без интереса спросил Корнилин.
- Содержание в основном аморальное. Это он брату пишет, в Бремен. Сколько у него девок было наших, да сколько посылок в Германию можно отправить. Пишет, что с русскими воевать ему не нравится, во Франции было интереснее. У другого нашли письмо от жены, из Гамбурга. Просит шелковое платье, туфли поискать хорошие, отрезы, какие есть. В общем, заказы грабителю. Может быть, приложить для политотдела?
- Давай. Через два часа выступаем. У тебя все готово?
- Все. А танки у них в общем-то дрянь. Один оказался французский, другой чешский. Пушки слабые, броня тонкая... Лукьян, неужели отходим?
- Приказ получил.
Когда старший лейтенант Меркулов сказал капитану Шапошникову, что, по данным начальника артиллерии дивизии полковника Кузьмина, они за день уничтожили ровно тридцать танков, он удивился.
- А у нас в полку сколько все же: двенадцать или четырнадцать?
- Вместе с теми, что пехота подбила - четырнадцать, - уверенно сказал Меркулов. - У Похлебаева взвод Агарышева больше всех подбил - шесть. У Терещенко четыре или пять, есть спорный с пехотой. Полковник Гришин очень хвалил Кузьмина.
- И за дело. Координация действий поставлена хорошо, а заградительный огонь гаубичников - как немцы от него шарахнулись! И ведь стреляли они фугасками, а не бронебойными. А про нас что комдив говорил? - спросил Шапошников.
- Ругал. Но, не знаю, что-то вроде бы напрасно. Мне лично кажется, что все действовали отлично.
- Да, тут как посмотреть, знаешь, - ответил Шапошников. - Немца не пропустили - это хорошо, но ведь должны были скинуть его в Днепр. Задача была поставлена, конечно, непосильная, но могли сделать и больше, чем сделали. И потери... Ты знаешь, сколько у нас убитых? В полку - больше двухсот. Это за один день всего. И раненых полторы сотни.
- А немцев меньше, думаешь? По крайней мере, человек пятьсот они потеряли только против нашего полка.
- Пятьсот... А если двести? - Шапошников не особенно-то верил данным своих комбатов, понимая, что каждого убитого сосчитать они не могли, сказали на глазок.
И в то же время цифре пятьсот ему тоже хотелось верить. А вот свои потери могли быть и меньше. Особенно много полк потерял в первой атаке, когда шли напролом по открытому полю. Хорошо еще, что в матчасти артиллерии потерь почти нет, только у Похлебаева повреждены два орудия. Не мог согласиться Шапошников и с оценкой действий их полка. Все обвинения были очень спорными. Бой есть бой, всего не учтешь, не предусмотришь. Противник сильный, воюет умно, особенно танками. Он только один раз удивился, когда немцы беспечно атаковали батальоном через поле. Тогда гитлеровцы и понесли наибольшие потери.