Наверное, местные свыклись с дыханием Глуби и не замечали его, но Гена Момент поминутно озирался (а ведь бывалый проводник!), Данила был напряжен, и только Кондрату, кажется, по фиг, он просто хмур…
Несмотря на раннее утро, прохожих было много. Некоторые здоровались с Моментом, другие просто косились с интересом на Кондрата – новичок.
Гена повернул влево, на боковую улочку. Ветерок донес аромат свежего хлеба. Идущие впереди остановились, Марина с Кондратом нагнали их.
– Надо план действий обсудить, – сказал Момент. – Может, позавтракаем, а, бро?
– Мне здесь не нравится. Давай быстро все купим и уйдем.
– Ты тоже чувствуешь? – встряла Марина, молчать уже сил не было.
Данила повернулся к ней, но девушка не заметила в его глазах ни намека на теплые чувства. Точно так же Данила смотрел на Момента: равнодушно или с дружеской симпатией, не более. Стало так обидно, что слезы навернулись. Она усилием воли заставила себя улыбнуться, получилось криво, но хоть как-то.
– Чувствую, – Данила сдержанно улыбнулся в ответ. – Будто кто-то следит за нами.
– Да здесь всегда так, бро! Привыкнешь. Дальше – хуже, будто Глубь к тебе принюхивается, присматривается. Вот, случай был…
– Заткнись ты, – Кондрат, молчавший до этого, скривился, – и так тошно, еще ты тоску нагоняешь. Вчера всю ночь втирал, как кого сожрали, сегодня… Эх, знал бы – не пошел бы!
– Ладно, хватит, – перебил Данила. – Входим по одному или толпой?
– Увы, толпой, бро, – развел руками Момент. – Без меня вас не пустят, вы чужаки.
– Так ведь спалимся.
– Мы моментом – к лодочнику и сразу ходу.
Под недовольное бурчание Кондрата, петляя между домами частного сектора, они пошли дальше.
* * *
В поселок решили идти через южные ворота. Даниле план не нравился, и он в каждом встречном чувствовал угрозу, видел стукача. Вот щеголь с ямкой на подбородке, что дежурит на воротах, – настоящий ковбой с бахромой на рукавах, в кожаной шляпе – наверняка сдаст! И чего этот шут так посмотрел? Да потом еще с напарником стал шептаться, тот вперился в небо, кивнул…
Хорошо, хоть лодки в Икше продавались.
Здесь вообще много чего продавалось. Чем-то Икша напомнила классический городок из вестерна: фронтир есть фронтир, и неважно, добывают ли старатели золотой песок или хамелеоньи железы… Еда, патроны, всякая разная походная всячина – все, конечно, втридорога, зато тащить не надо через Барьер.
Официальных властей в Икше не было, MAC все собиралось навести тут порядок, поприжать диких «старателей», подмять под себя вольных следопытов, но никак руки не доходили. Поэтому единственным оплотом закона здесь служила железнодорожная станция, через которую в Сектор иногда проходили эшелоны со штрафниками. Была такая программа: использование заключенных для исследований Сектора, охоты на мутантов и хамелеонов. Подписавшего соглашения зэка (соглашались на это немногие) этапировали в Сектор, где заключенных разбивали на бригады, каждую снабжали проводником, солдатами и посылали в полевые экспедиции. Программу эту MAC все собиралось закрыть, но программа-то была армейская, и военное начальство всячески закрытию противилось. Некоторые зэки гибли, другие калечились, третьи возвращались и получали амнистию, а четвертые – сбегали, оставались в Секторе.