И сейчас, когда навахо, съезжающиеся по случаю праздника в резервацию, набрасывают поверх пиджаков одеяла, они приобретают их в лавке сувениров.
Там же, где продается пластмассовый паучок, тянущий свою синтетическую пряжу...
Л. Ольгин
Карлу Бенджамину Эйельсону, полковнику.
Фэрбенкс, Аляска
12 декабря 1925 года Сэр! В данном письме я имею честь засвидетельствовать Вам свое безграничное уважение как пионеру полярного неба и сообщать Вам, что экспедиция, которую я возглавляю, нуждается в Ваших услугах. Североамериканская газетная корпорация предоставила в мое распоряжение четыре самолета для исследования района Арктики, расположенного между Аляской и географическим Северным полюсом. Я имею честь пригласить Вас для участия в экспедиции в качестве пилота. Позвольте выразить абсолютную уверенность в надежности и удачливости Вашего штурвала.
Всецело Ваш
Джордж Герберт Уилкинс
— Полковник! Пора вставать!
Эйельсон отчетливо услышал эти слова, но они не дошли до его сознания. Он продолжал спать, хотя это, собственно, не был сон: пережитое им с кинематографической четкостью проецировалось на какой-то странный экран перевозбужденного мозга. Он видел свой мчащийся самолет на расстоянии нескольких футов от аляскинского криволесья. Внезапно налетевшая вьюга бросила его «Гамильтон» к земле, и Эйельсону на мгновение показалось, что машина сейчас разлетится на куски. Но в жуткие секунды, когда его ударило головой о приборную доску и лыжи самолета пробороздили снег, он не ощутил страха, нет, он просто окунулся в напряженное ожидание того, что последует дальше. А дальше, это знает каждый пилот, должен был послышаться резкий металлический хруст ломающихся стоек шасси и скрежет распарываемого фюзеляжа. Затем самолет стремглав клюет носом, будто собираясь пронзить землю, отлетают изуродованные лопасти пропеллера, и машина капотирует — переворачивается через нос, и если скорость велика...
— Полковник! — В дверь назойливо стучали. — Полковник Эйельсон, пора вставать! Вас ждут в блокгаузе!
Он с трудом оторвал от подушки каменно тяжелую голову. Какой блокгауз? Это что такое? Он уронил голову на подушку. Снова белыми призраками вздыбились горы, овеянные белым метельным туманом. Монотонно воет ветер, пронизывая кабину, воет и свистит. Сквозь этот привычный шум вдруг пробивается девичий смех.
— Спит как медведь...
— Сигрид, перестань. Вечно ты со своими насмешками. Эй, Эйельсон, вы проснетесь?
Слова расплываются в каком-то звенящем гуле. Кажется, что этот гул и грохот исторгают горы — чудовищные белые фантомы, таящие в своих расселинах коварные всплески воздушных потоков, которые швыряют самолет как пушинку.