Аул этот известен с давних пор горячими целебными сероводородными источниками. Как дорогому гостю горцы предложили мне искупаться в ванне с самой горячей, почти кипятком, водой. «В два раза помолодеешь», — уверяли они... Однако славен Ахты не только источниками. В Ахты есть музей, который считается вторым в Дагестане, после музея Махачкалы. В нем собраны серебряные украшения, старинные книги, утварь, предметы быта, оружие шамилевских времен — все это жители окрестных аулов передали музею безвозмездно, в дар. В Ахты я узнал, что лезгины вообще любят делать подарки. Благодаря этому свойству их души даже возродилось, говорят, забытое одно время традиционное искусство изготовления из абрикосового дерева деревянных ложек.
— Возьми, — говорил мне новый кунак Пирин Пиринов, вручая перед отъездом целый набор ложек разной величины.
— Зачем так много? — удивился я.
— Подаришь, — сказал Пиринов. — Одному, другому... Не стесняйся, дари. Пусть знают о Дагестане. Древнее ремесло, как песня, не должно умирать...
Об этих словах я вспомнил спустя несколько лет, когда оказался далеко на севере, в долганской фактории Попигай. Лезгинский юноша Руслан, узнав, что на фактории осталось всего два баргана — национальных музыкальных инструмента, взялся изучить свойства стали, из которой были сделаны барганы, и изготовить их столько, «чтобы дивная музыка предков, — как говорил Руслан, — никогда не замолкала в Попигае».
Я узнал дагестанцев — тех же лезгин и аварцев, рутульцев и лакцев, агулов и даргинцев — и в нелегкие для их жизни минуты. Когда один за другим в Махачкалинском аэропорту приземлялись тяжелые самолеты, груженные палатками, медикаментами и продовольствием для пострадавших от землетрясения. И оттого, что горцы с первых же минут бедствия собрали свои силы воедино, оттого, что ощущали поддержку всех народов нашей страны, на лицах их я не заметил следов паники или растерянности.
В разрушенной дотла Кумторкале живущие в палатках люди верили, что их новое село непременно будет краше прежнего. Со дня на день ожидали прибытия студенческих отрядов, про которые председатель колхоза с восхищением рассказывал, что работают они как муравьи, — разом навалятся, глядишь, пол-улицы уже готово. И вера в них была не напрасна. Через несколько лет мне довелось проезжать мимо Коркмаскалы — нового аула кумторкалинцев. Дома широко разбежались по степи, вокруг зеленели сады. С прежним аулом и сравнивать было нельзя. И как приятно было встретить потом в узбекском Газли, так же пострадавшем от землетрясения, среди бойцов студенческих строительных отрядов девушек и парней из Дагестана.