Конечно, в таких случаях за компанию — всегда веселей! Вот и выпросили себе Егора.
Маринка ревела — куда Егора черт несет, в самую радиацию к этим диким комбинатовским? Да они же там совсем чокнутые, язвами все покрытые, с мозгами как у шатунов! Не успокоило ее даже то, что Савва показал ей на своем компьютере радиационные поля — оказывается, и это берут его датчики! Мол, не бойся, дорогуша, обойдем мы все зловредные места! Не успокоило ее и то, что мулла-батюшка выдал ей хороший калаш. Мужики-де уходят с караваном, так у нас теперь в Городе каждый ствол на счету — владей, красавица!
А ведь Маринка с детства мечтала в дозоры ходить. Маму-Галю вконец замучила еще маленькой — покажи да расскажи, где чего у калаша… и непременно стрельнуть дай. Неплохо стреляет Маринка. Не так, как Егор, но очень неплохо. Временами даже лучше, чем Ромка-джи. Тому непоседливость мешает снайпер-батыром стать, а Маринка, любимая моя, просто еще мало практиковалась.
Мулла-батюшка сказал, что с Маринкой лично в паре дозорить будет. Ну с ним-то она как за каменной стеной… это очень хорошо, что мулла-батюшка ее опекать и учить будет.
Но в целом грустные вышли проводы… даже Русланчик, Маринкин братишка, уж на что беспечный пацанчик, заревел под конец…
Общая молитва — староста все просил Господа-Аллаха простить им грех общения с неверными, «которых гнездо нечестивое в Челябинске обрело себе демонскую поддержку», — долгая возня с погрузкой на верблюдов бурдюков со стерилизованным мясом и сублимированным молоком. Суматоха с верблюдами-двухлетками, которых вели на продажу… словом, вместо радостной суеты, о которой мечталось Егору, вышло нечто почти похоронное.
Даже и вспоминать не хочется.
Правда, Маринка на прощание поцеловала Егора прямо в губы. Но, как на грех, губы у него были пересохшими… волновался тоже, чего уж там! А Маринкины — горячие, мокрые…
И уже за Городом, когда совсем прощалась, охватила его голову ладонями и всего-всего опухшими губами расцеловала: и в нос, и в губы, и в щеки, и в глаза. А потом, прямо на ходу, выпрыгнула из грузовичка, вздернула на плечо калаш по-дозорному — Егор невольно похвалил ее про себя, пусть и близко до Города, но быть надо всегда наготове — и обратно медленно пошла, так ни разу и не повернувшись.
Эх!.. Так бы и остался!
Мама-Галя Егора ласково по голове погладила, сына своего приемного, Ромку-джи, поцеловала, слезинку смахнула, наказала за Егором приглядывать, который в Челябу в первый раз едет, с московскими тепло попрощалась и тоже — прямо на ходу — прыг. И пошла дочь догонять, точно таким же движением калаш поправив.