– Брак или бойня, свадьба или война. Таков, значит, мой выбор?
– Мне думается, он очевиден, ваша блистательность. Произнесем свои обеты перед богами Гиса и будем создавать новый Миэрин вместе.
Обдумывая ответ, Дени услышала шаги за спиной. Повара обещали приготовить любимое блюдо Гиздара – собаку в меду, начиненную перцем и сливами, – но это был не подающий на стол слуга, а сир Барристан. Отмытый дочиста, весь в белом, с длинным мечом на боку.
– Извините, что беспокою, ваше величество, – сказал он с поклоном. – Я решил незамедлительно сообщить вам, что в город вернулись Вороны-Буревестники со свежими новостями. Юнкайцы, как мы и опасались, выступили в поход.
– Королева изволит ужинать, – с легким раздражением заметил Гиздар. – Наемники могли бы и подождать.
– Я попросил лорда Даарио вручить письменный доклад мне, как приказывали ваше величество, – не обращая на него внимания, продолжал рыцарь, – но он засмеялся и сказал, что напишет его собственной кровью, если ваш маленький писец покажет ему, как это делается.
– Кровью? – вскричала Дени. – Что это, шутка? Я, конечно же, приму его лично. – Она совсем еще молода, а молоденькие женщины славятся своей переменчивостью. – Созовите моих капитанов… Вы, Гиздар, простите меня, я уверена.
– Миэрин прежде всего, – улыбнулся ее жених. – У нас впереди еще много ночей… тысяча.
– Сир Барристан вас проводит. – Дени выбежала прочь, скликая служанок: капитана в токаре принимать не годится. Дени перемерила дюжину платьев и отвергла предложенную Чхику корону.
При виде преклонившего колено Даарио Нахариса у нее сжалось сердце. В его волосах запеклась кровь, на виске багровела свежая рана, правый рукав был красен по локоть.
– Вы ранены, – прошептала Дени.
– Вы об этом? – Даарио потрогал висок. – Арбалетчик целил мне в глаз, но я обогнал стрелу. Торопился домой, погреться в лучах улыбки моей королевы. А это, – он тряхнул рукавом, – не моя кровь. Один мой сержант подговаривал меня перейти к юнкайцам. Сердце, вырванное у него из груди, я вез в дар моей серебряной королеве, но меня окружили четверо шипящих Котов. Отбиваясь, я швырнул кому-то из них в лицо сердце изменника.
– Доблестное деяние, – произнес сир Барристан тоном, противоречащим сказанному, – но вы, как я понял, имеете сказать ее величеству нечто важное?
– Вести у меня плохие, сир дедушка. Астапор пал, и рабовладельцы идут на север всем своим войском.
– Эта новость уже протухла, – буркнул Лысый.
– Как говорила твоя матушка о поцелуях отца, – не замедлил с ответом Даарио. – Я приехал бы намного быстрее, сладчайшая королева, но в холмах от юнкайских наемников продыху нет – целых четыре отряда! Вашим Воронам-Буревестникам пришлось прорубать себе путь мечами, и это еще не самое худшее. Юнкайцы идут по прибрежной дороге с четырьмя легионами из Нового Гиса, сотней одетых в броню слонов, толосскими метателями камней и квартийцами на верблюдах. Еще два гискарских легиона сели на корабль в Астапоре. Если верить взятым нами пленникам, они намерены высадиться за Скахазадханом и отрезать нас от Дотракийского моря.