человека со стрелой в животе не заботит, из какого оружия она выпущена.
Конан проклинал свое решение поехать без защиты доспехов. Его простая
одежда состояла из кожаного жилета, несколько испачканного и окровавленного в
недавней ссоре в «Убежище» и широких шелковых брюк, сужающиеся к
сандалиям. Его меч висел на широком поясе, подпрыгивая в такт лошади,
рукоятка кинжала выступала из тонкого жилета, протертого от неё.
Киммериец тщательно разглядывал луга впереди, отчаянно нуждаясь в любом
ландшафте, который мог обеспечить укрытие. Когда он достиг гребня
травянистого пригорка, он увидел пару наездников. Они мчались вперед в
отдалении, едва различаемые даже острыми глазами Конана. Ха! Так эти важные
персоны позади него, возможно, преследовали иную добычу кроме него.
Осматривая траву, он заметил глубокий, широкий чёткий след копыт, по которому
продвигалась пара, скакавшая вдали. Если бы он не был столь отвлечен
преследованием, он заметил бы эти признаки раньше. Угроза собственной жизни
притупила его острые навыки выслеживания. Если пропустить вперед этих
двоих, он мог легко избежать бандитов.
Конан свернул с дороги на восток и направился на юг. Утром, по его расчету,
он должен достигнуть большой реки Aсгалун, проходящей в восточном
направлении через Kирoс и Газу, два известные города-государства,
прославившихся своими винами. Он усмехался. Несколько кубков газанского вина
17
утолили бы его жажду лучше, чем пойло «Убежища», которое теперь хлюпало в
его бурдюке. Лошадь Конана внезапно вздыбилась, поднимаясь, и улыбка сошла с
его губ, поскольку он вылетел из седла и приземлился головой вперед на участок
тернистых сорняков. Через высокую траву, огромная змея, потревоженная
падением, начала скользить к нему. Её темно-красная чешуя и черный капюшон
указывали на смертоносную шемитскую гадюку.
- Крoм и Бадб! - проревел киммериец и окатился в сторону, поскольку его
испуганный конь почти растаптывал его. На расстоянии ладони от Конана
разгневанная пасть змеи открылась широко, её разветвленное жало, мерцало
между подобными ятагану клыками.
Конан вонзил кинжал в треугольный череп гадюки, пришпиливая его к
туловищу в середине хребта. Побежденной змее, варвар яростно, сорвав меч с
пояса, отсёк алую голову. Он выдернул свое лезвие из пронзённого черепа и
сполз в высокую траву, надеясь, что преследователи просто не заметят его и
проедут мимо. Стук копыт приблизился. Возможно, они не видели, что