— Ты никогда в прошлом не жаловалась на то, как я обращался с нашими деньгами.
— А я и сейчас не жалуюсь. Я просто пытаюсь «с этим справиться», как ты и просил. Ну так и объясни мне, по каким причинам мы все вложили в фондовую биржу.
— По тем причинам, что у меня хорошо шли дела на этой бирже. Я делал деньги для нас с тобой, причем в таких количествах, что решил поместить все наше имущество туда, где я мог бы присматривать за ним.
— Но, Сэнди, ты же не банкир, занимающийся размещением ценных бумаг. Ты занимаешься розничной торговлей, торгуешь одеждой и нижним бельем.
Мой муж был управляющим в «Коффс» — самом большом и старом универмаге нашего города.
— Да, но, Элисон, сейчас все играют на бирже. Посмотри на Борта Гормана и Алана Лутца. Берт мог бы быть дерматологом, однако он занялся предпринимательством. Как и Лутц, который, кстати, дантист. Не так уж это все и важно.
— Не так уж и важно? Ты сообщаешь мне, что мы потеряли все наши деньги, и это не так уж и важно? — Лицо мое пылало, а ноги онемели от долгого стояния в горячей воде. Я вылезла из ванны и вытерлась одним из банных полотенец от Адриены Витадини[1], которые купила в «Блумингдейл»[2]. Потом я стала ждать, когда Сэнди скажет что-нибудь психологическое, что-нибудь в стиле групповой психотерапии. Ведь именно так он всегда и говорил, когда случалась беда.
— Хорошо. Я по уши в дерьме, — наконец сказал он. — Но я отдаю себе отчет в своем поступке. Я переживаю свою боль, свою вину и свой позор. Правда. Я так переживаю свой позор, что решил — нам надо уехать из города. Я не могу смотреть на то, как люди шепчутся обо мне в ресторанах.
— Уехать из Лэйтона? Да ты шутишь. — Провинциальный, хотя и довольно утонченный по своему духу, этот городок Коннектикута разместился на побережье пролива Лонг Айленд, всего в часе с четвертью от Манхеттена. Всю мою жизнь Лэйтон был моим домом. — Мы не можем уехать из Лэйтона, Сэнди. Мы здесь живем. Наши родители здесь живут. А твоя работа в «Коффс»? Этот универмаг стал непременным атрибутом Лэйтона и его золотой жилой. Так что не надо переживать. Ты вернешь наши деньги в считанные минуты.
— Элисон, ты что, не слышала ничего из того, что я тебе сказал? Фондовая биржа провалилась ко всем чертям! И ты считаешь, что универмаг не провалится следом за ней? Неужели ты думаешь, что теперь у людей будут деньги, которые они станут тратить на модные шмотки? Очнись, детка. Смотри на вещи реально.
Я смотрела на вещи реально, детка. В этом-то и была проблема. Как я ни старалась, я не могла избавиться от ужасной мысли, что моя «роскошная жизнь», как это называлось в моем любимом журнале «ТаунКантри», приближалась к концу.