При виде меня они замолчали. Миша смотрел в стол. Мама Ира, возбужденная, с красными пятнами на скулах, с раздувающимися ноздрями, взглянула рассеянно. Поссорились?
Катька заулыбаясь, произнесла громко свое единственное слово: «Ли-за!» Потянулась ко мне. Я взяла ее на руки. Она боднула меня лбом в щеку. Ах ты, моя лапочка!
— Голодная? — спросила Ира. — Садись давай. Миша рыбу купил. Будешь? Есть картошка вареная. Правда, остыла.
Она хлопотала, накрывая на стол. Только для меня. Видимо, они уже поужинали.
— А вы?
— Мы… — повторила она. — Миш?
— Не хочу, — ответил он.
Тоже странность — он никогда не отказывался перекусить.
Она взяла у меня Катьку. Сидела молча, смотрела на меня. Миша опять уставился в стол.
— Что? — спросила я, откладывая вилку.
— Кушай, кушай, доча. — Она вдруг протянула руку и погладила меня по голове. — Мы, наверное, скоро уедем…
— Как? — я воззрилась на нее. — Почему?
— Пора и честь знать, загостились, — сказала она неубедительно.
— И куда же вы?
— Вернемся в Архангельск, у Миши там квартира.
— Я думала, вы насовсем, — пробормотала я. Удивительное дело: я не хотела, чтобы они уезжали. Еще пару недель назад хотела, а теперь — нет. Я привыкла к моей иррациональной и непутевой матери. А после вчерашних посиделок в кафе у меня окрепло… даже не знаю, как это назвать… чувство стаи, щита. Да скажи я, что меня кто-нибудь обидел, моя мать ринется на защиту… так мне казалось. Светлана Семеновна, моя приемная мама, была чудесным человеком и любила меня, но она работала воспитателем и твердо усвоила, что детей нельзя баловать, они должны быть дисциплинированны, есть вовремя, ложиться спать тоже вовремя, а главное — учиться. Моя мать зацеловывала Катьку, но ей не приходило в голову выключить телевизор, когда та спала. Дисциплине мама Ира вряд ли сможет научить, так как не понимает в принципе, что это такое. А в школу ее и на аркане не затащишь — им там деньги платят, вот пусть и воспитывают!
Но… Но если сосед сверху, чучело гороховое в семейных трусах, явится выяснять отношения, то она ему… как она сказала вчера? Глаза выцарапает! А пьяницу шуганет так, что он навсегда забудет дорогу к родной песочнице…
Я все чаще ловила себя на мысли, что мне хочется пожаловаться ей. На неприкаянность, на Игоря, на работу, от которой мало радости. Впрочем, о работе моей она уже высказалась довольно… круто. Светлана Семеновна не признавала жалоб. А мама Ира… Я представила, что будет, если кто-нибудь из ребятишек во дворе тронет Катьку…
— Мы тоже думали, что насовсем, — вздохнула Ира. — Меня домой тянуло со страшной силой. И тебя хотела увидеть. А теперь обратно тянет. Мише вообще здесь не нравится. Да, Миш?