Лев с ножом в сердце (Бачинская) - страница 84

Знак?

Они засиделись за поздним ужином далеко за полночь. Кирилл приготовил салат из помидоров и огурцов, сварил картошку, достал нарезанные закуски. Простая, без изысков, еда. Налил вино в бокалы. Ловко управлялся, расставляя тарелки, раскладывая ножи и вилки, не забывая отпивать вино. Она сунулась было помочь, но он приказал:

— Сидеть! Можешь рассказать что-нибудь. Например, о себе. За тобой, наверное, все мальчишки бегали?

— Ошибаешься, — ответила она, сама не зная почему. — Я была некрасивым тощим очкариком.

— Ни за что не поверю! — он рассмеялся. — Не свисти! Тебе при рождении фея Удача подарила фарт — ум и крылья. И красоту. Ты летишь по жизни, не смешиваясь с толпой. Ты такая же, как я. Мы с тобой одной крови, я это сразу понял. Поэтому нам так хорошо… вместе!

Он говорил легко, шутя, бегло поглядывая на нее, но Иллария чувствовала, что слова его не шутка. Ей пришло в голову, что Кирилл, в отличие от трусоватого «юридического советника» Дяди Бена, может дать дельный совет, без истерик и излишнего морализаторства. С ним можно даже обсудить… скажем, конкурс красоты, устраиваемый «редкой сволочью» Онопко…

— Нам хорошо везде, — повторил Кирилл, глядя на нее в упор, и глаза его снова сделались почти черными. Он обошел длинный стол, держа руки в стороны — в одной нож, в другой — тарелка, кухонное полотенце на плече. Растрепанный, гибкий, рыжий… Иллария, сидевшая на высоком табурете, подалась вперед, и он прижался к ней. Уронил на пол тарелку. Та с грохотом разлетелась. Они целовались, и Иллария чувствовала, как волна желания снова накрывает ее…


…Утром Кирилл отвез ее домой. Он предложил сразу на работу, но Иллария сказала, что привыкла пользоваться только своей зубной щеткой, да и переодеться нужно — кто-то оторвал пуговицы на ее блузке…

Он не поднялся с ней в квартиру, сказал: «Я тебе и так уже надоел». — «А я тебе?» — спросила она. «И ты мне, — ответил он нахально. — Еще как…»

Ее собственная квартира показалась ей блеклой после хором Кирилла. Она сбросила одежду прямо в коридоре, побрела в ванную. Открыла краны и замерла, забыв, зачем пришла. Рассматривала себя с любопытством и отстраненно, словно его глазами. Потом долго стояла под струями теплой воды, улыбаясь. Затем завернулась в полотенце. Оставляя мокрые следы, отправилась в кухню. Сварила кофе. Выпила и почувствовала, что валится с ног. «Семь бед, один ответ», — подумала она и отправилась звонить Нюсе. Соврала, что неважно себя чувствует, простыла, кажется. Нюся сказала: «Конечно, Иллария Владимировна, оставайтесь дома, художника я отправлю, пусть приходит завтра. Вы ведь завтра…» — она замолчала вопросительно. «Приду, — ответила Иллария, — конечно — приду». — «Отдыхайте, — сказала на прощанье Нюся, — поправляйтесь», и ее голос был слаще меда. Догадалась?