Япония. Год в дзен-буддийском монастыре (де Ветеринг) - страница 16

и я должен был при этом присутствовать. Я не мог участвовать в пении, которое было мне чуждым, и я не понимал иероглифы, которыми был записан текст. Приходилось довольствоваться тем, что, опустившись на колени, я слушал монахов. Иногда я буквально засыпал при этом. Позой лотоса я до сих пор не владел, тогда как некоторые монахи, овладевшие этой позой, могли даже вздремнуть во время медитации без боязни упасть и оказаться всеобщим посмешищем. Были дни настолько безнадежные, что я из последних сил поднимался утром с постели. Пытаясь представить себе ближайшее будущее, я не видел в нем ничего, кроме картин неволи и сопутствующих ей неприятностей. Иногда я притворялся, что у меня болит горло или голова, но не слишком часто: не для того я пришел в монастырь, чтобы избегать монастырского обучения.

Я скучал по своим друзьям. Монахи не прочь были пошутить, но как это было не похоже на шутки моих друзей! Я мечтал оказаться рядом хотя бы с одним из своих товарищей, чтобы вместе с ним посмеяться над теми и другими нелогичными и противоречивыми ситуациями. Я скучал по своему мотоциклу, мне не хватало джаза, хотя храмовая музыка, пение монахов, трещотки, цимбалы, деревянные барабаны и гонги приводили меня в восторг. Иногда мне хотелось попить не зеленого чая, а кофе. Но более всего мне хотелось вольготно посидеть на унитазе с чашкой кофе, сигарой и книжкой, а не присаживаться на корточках над дырой в доске, из которой вылетают мухи.

Глава 3

Жизнь — это страдание

Корабль, на котором я прибыл в Японию, шел почти пустым. В его каютах могло разместиться человек сто, а нас было всего трое: я и два угрюмых датских солдата, которые говорили только по-датски. Они направлялись за свой счет на Дальний Восток, догоняя корабль, на который опоздали по причине сильного подпития в Дурбане. Солдаты мало разговаривали друг с другом и большую часть времени стояли, уныло перегнувшись через поручни. Иногда они пили пиво и пели грустные песни со сплошными «ø» и «flø». То, что я проведу пять недель в море, ничуть меня не печалило — потом придут пять недель отдыха в тени монастыря, к тому же у меня появилось время для чтения. Я решил, что полезно будет пополнить свои знания о буддизме. Я внимательно читал, рисовал на больших листах ватмана схемы с аккуратными стрелками и соединительными линиями. Таким образом я узнал кое-что об учении Будды. Первая истина буддизма заключается в том, что жизнь есть страдание. Жизнь = страдание.

Согласно преданию, осознать первую истину Будде помогли небожители, пожелавшие указать ему путь к достойной жизни. Будда был избалованным принцем и жил в роскошном дворце. При его рождении в небе появилось какое-то таинственное свечение, а некоторые придворные сказали, что услышали небесную музыку. Отец Будды, правитель небольшого княжества, созвал астрологов, которые объявили, что его сын — исключительная личность: он станет или властелином всего мира, или просветленным человеком, который разрешит загадки мироздания, а заодно укажет людям путь к его тайнам. Отец решил направить сына исключительно по мирскому пути, заставить его поверить, что материальные вещи, богатство, успех, власть имеют высочайшую непреходящую ценность. Стариков, больных, бедняков, несчастных и близко ко дворцу не пускали, так что принц видел только молодых прекрасных девушек и счастливых юношей. Он увлекался охотой, играл на музыкальных инструментах, пировал с придворными. Однажды принц, которому любопытно было узнать, что происходит по ту сторону дворцовой стены, попросил разрешения прогуляться по городу. Царь был уверен, что тот не увидит ничего неприятного: он сам составил для принца маршрут прогулки, проинструктировал возницу, указал живущим по соседству людям, что им следует говорить и делать, а несчастных удалил от дворца. Но небожители сошли на землю и обернулись нищим, больным, почти слепым стариком, трупом на обочине и странствующим монахом в желтом одеянии. Принц стал расспрашивать возницу, и тому пришлось признаться, что мир полон несчастий и страданий.