– Аня, ты не заболела? – спросила мама.
Аня пожала плечами.
– Тогда быстрее доедай и иди. Опоздаешь.
Аня ковырялась в каше и мысленно перебирала предстоящие уроки. Математика. С ней уже разобрались. Литература. Трудно. Очень трудно отвечать так, как надо. Хоть Аня уже привыкла, что нельзя выходить за пределы того, что написано в учебнике, все равно при ответе срывалась. Анастасия Львовна хмурилась. Аню окатывало ужасом. Самое противное, что другие дети в классе могли готовиться и по другим книгам. Они читали доклады, они приносили энциклопедии. Но при этом они все равно говорили то, что нужно. То, что правильно. У Ани не получалось. И Аня уже поверила в то, что она выродок. Не такая, как все. Третий урок – пение. Это передышка. А вот четвертый – «Человек и мир». Самое страшное. Пытка. Может, Аня и выродок, но она не дура! И серьезно повторять то, что написано в этом «учебнике», было выше ее сил.
– Я не хочу в школу… – шепотом сказала Аня, и в кашу полились слезы.
– Что?! – хором спросила мама и папа.
И только брат заржал:
– О! Наконец-то сеструха стала нормальным ребенком!
– Я НЕ ХОЧУ В ШКОЛУ!!! – зарыдала Аня. – Я не могу больше! Я не пойду туда! Я не могу!!!
Мама очень испугалась. В таком состоянии Аня была первый раз в жизни. Ее напоили валерьянкой и уложили спать.
Знакомый врач посоветовал выяснить причину стресса, посидеть пару дней дома и побольше бывать на свежем воздухе.
Причина стресса выяснилась быстро. Анастасия Львовна сама перезвонила после второго урока. Выслушала маму, поцокала языком и сказала, что ожидала чего-то подобного.
– Девочка совершенно не подготовлена к нормальному рабочему процессу, – объяснила она. – Эти новомодные методики 34-й школы… Я всегда говорила, что дети, которые по ним учатся, не социализированы. Поэтому ей сейчас так трудно. Нормальные первоклассники прошли этот путь три года назад, и им было легче, ведь тогда я делала для них поблажки. А сейчас у меня третий класс, я не могу работать только с Анной. Хотя девочка она, безусловно, очень умная.
– И что же делать? – спросила мама.
– Ждать. Пусть пару дней посидит дома. Отдохнет. А потом мы продолжим работу.
Когда мама положила трубку, Аня, бледнее простыни, вышла в коридор.
– Это она звонила?
– Кто?
– Ан-н-настасия Львовна?
– Да.
– И что она сказала?
– Сказала, что тебе трудно, что ты не социализирована. И что в вашей школе были странные методики. Аня, ты точно хочешь туда вернуться? В старую школу?
Глаза у Ани немедленно налились слезами.
– Она сказала, что я могу туда не вернуться? Да? Она так сказала?