– Николай, найди этих гадов… – стонал он. – Ко мне не лезь, жить буду…
Молодой сотрудник начал «выкручиваться» из машины. Заполз под обрыв, отдышался. Получилось, что наказали группу подполковника Осокина и примкнувших к ней ментов показательно. Мол, нечего верить каждому телефонному звонку! Произвели ложный вызов, дождались появления колонны в заранее подготовленном месте… и наказали. Трупов не было, все живы! Люди с переломанными руками и ногами, с отбитыми внутренностями, вываливались из машин, проклинали «неуловимых мстителей». Останавливались встречные и попутные машины – проехать мимо перевернутого «УАЗа» было невозможно – он разлегся на боку, загородив проезжую часть. Можно представить, какая скоро образуется пробка… И из «УАЗа» пытались вылазить люди – ошарашенные от злости и боли, помогали друг другу, куда-то ползли на четвереньках, звонили в «Скорую». Юрия Андреевича вытаскивали двое – он плевался, отбивался от них…
Убедившись, что фатальных последствий нет, но московская группа надежно выведена из строя, Николай откатился в сторону, пополз под обрывом, прижимаясь к земле. Метров пятьдесят на запад – примерно на этом уровне засел стрелок. Он мог и не сидеть в своем укрытии, сделал черное дело – и убирайся восвояси, но что-то подсказывало Николаю, что просто так стрелок не уйдет, он должен убедиться, что все сделано правильно, полюбоваться, в конце концов, на свое творчество!
Привстав на колени, вцепившись в клочки дерна, он осторожно высунулся из-за обрыва. Он не дышал, не шевелился, фиксировал каждую нехарактерную для местности деталь. Возможно, стрелок не обратил внимания на его маневры. Не факт, конечно, но он горячо надеялся… И точно! Что-то блеснуло на макушке поросшей осинником возвышенности, шевельнулся кустарник. Есть! А дальше – тишина, ни отблеска, ни движения. Можно подумать, что стрелок покинул свое лежбище. Он должен его перехватить! Он молод, вынослив, дружит с головой! Николай спустился под обрыв, пополз еще дальше на запад, метров через тридцать вскарабкался на обросший жухлой травой обрыв и двинулся по крутой горке, цепляясь за стволы деревьев. Вынул пистолет, прибавил ходу. Он должен спешить – обогнать параллельным курсом, устроить показательную засаду…
Никита покинул свое «лежбище», пробежал метров пятнадцать и принялся снимать оптический прицел с короткой винтовки. Он должен избавиться от этой штуковины, но не здесь – весь этот квадрат будут прочесывать. Он полез в гору, добрался до перегиба рельефа, отдышался. Дорога уже не просматривалась – старые деревья заслоняли обзор. Сквозь осинник доносились возмущенные крики, гудели машины, кто-то забористо и витиевато матерился. Он двинулся дальше – по хрустящей прошлогодней листве, по сучьям, обходя канавы и торчащие на уровне глаз сухие ветви. Сохранять тишину уже было не актуально, лишь бы уйти подальше. Парень сунул винтовку под прогнивший выворотень, похоронил ее с почестями – присыпал землей, потоптался, набросал листвы. Стащил с себя неудобный брезентовый плащ, сложил, убрал в рюкзак. Решительно двинулся в просвет между деревьями – через небольшую поляну, украшенную ромашками и одуванчиками. Посреди поляны в него и прилетело…