Вообще-то такого текста в сценарии нет. Там только: «А причем здесь Наталья!». Но никто не может запретить мне фантазировать. Станиславский называл это, кажется, «мечтать над ролью» или что-то в этом роде. Вот я и мечтаю. Иногда мне и не такое приходит в голову в работе над моими ролями! Но не все напишешь литературным языком…
Пошатываясь, пробираюсь через толпу к двум девицам у стойки бара, приглашаю за наш стол, заказываю Шампанское и мартини… Одну играет местная актриса Лидия Колесник. Она похожа на Скарлетт Йоханссон — вроде бы и ничего особо выдающегося, а в то же время хочется сразу положить ей палец в рот и затащить в тихое место, чтобы рассказать сказку про царя Колбаску… К слову, типаж Скарлетт Йоханссон — моя давняя слабость, поэтому стараюсь быть настороже. Мой личный опыт показывает — после «ничего особо выдающегося» потом как раз и остаются самые глубокие зарубки в местах, где предпочитают гостить любовь и страсть…
У Лиды не большая, но важная роль на протяжении всех 16-ти серий.
— Я на машине, могу подвести, — предлагает после съемок. — Только там целый день пролежали груши. Наверное, салон пропах грушами.
Открывает бордовый Ягуар.
— А, нет, ничего… С грушами все в порядке. Хочешь? Только они не мытые.
Лида везет огородами. «Может, она не поняла и отвозит меня в Москву? — думаю, устало улыбаясь, пряча улыбку в кровожадный надкус очередной груши. — Ну, и пусть. Я никуда не тороплюсь. Был отличный день, сыграна огромная сцена. Судя по приятному послевкусию и по довольной физиономии Вознесенского, все получилось. Я еду в машине со Скарлетт Йоханссон, украдкой поглядываю на ее изящный славянский профиль, в отрытое окно туго втягивается наполненная радостью жизнь… О таком я мечтал. За такое шел ва-банк и порой проигрывал. Самый главный талант — уметь быть счастливым сейчас, сию минуту. И чтобы счастье не зависело ни от каких „если бы“. „Сейчас“ — это далеко не все, что у меня есть, но именно сейчас я могу что-то изменить и сам измениться. Например, снова научиться любить людей. Я знаю, после определенного возраста любить кого-то противоестественно. Люди злы, эгоистичны, порой, жестоки и многие не считают нужным это скрывать. Полюбить в сорок так же трудно, как в шестнадцать разлюбить…
Ночь размокнет любой порочный круг,
но холодно и пусто на рассвете.
Я все еще мечтаю о Джульетте,
хотя давно Офелии вкруг…
Ничего, у меня получится…»
Не спится. Продолжаю играть дневную сцену. Играю, играю, и конца этому нет…
Не знаю, во сколько вырубаюсь. В робком, как прогулка по мутному мелководью, сне снится, что не сплю — не могу уснуть. Как будто мне по домофону звонит Лида Колесник, просит спуститься вниз. Спускаюсь и вижу, что ее машина завалена грушами.