Надежда у иностранцев была одна: вина много, хватит на всех. Пять тысяч бутылок – это не пятьдесят. Американцы, которые раньше правили бал на винных аукционах, оживленно что-то обсуждали, косясь на конкурентов из России, отчаянно жестикулировали, громко смеялись, в общем, вели себя нагло и шумно. Мы, мол, вас не боимся! Мы пришли сюда раньше и скупим все самое лучшее! Азиаты сосредоточенно изучали заявленные лоты, ожидая начала торгов. Из серьезных игроков на Парижском аукционе присутствовали пятеро русских. Все – люди известные, состоятельные, владельцы самых солидных в России винных коллекций, приблизительная стоимость каждой была от полумиллиона евро. И все они прекрасно друг друга знали. Четверо мужчин и одна женщина. Поздоровались, обменялись любезностями, посмотришь – лучшие друзья.
На самом деле все они были соперниками и втайне друг друга ненавидели. У истинного коллекционера друзей нет. Его лучшие друзья уютно устроились в специальных шкафах, если он помешан на вине. Ждут своего часа. Своей минуты. Момента, когда освобожденному из бутылки багряному цветку божественного нектара представится возможность раскрыться в бокале из тонкого стекла, оставив на его стенках маслянистые прозрачные лепестки и явив миру изысканный аромат. Слышит голоса своих любимцев только хозяин, он же их преданный слуга, отважный защитник. Чем дальше, тем больше. Сначала коллекция отбирает деньги, потом время, а потом и время и деньги, превращаясь в навязчивую идею. Мысль о том, что у кого-то есть то, чего нет у тебя, невыносима. Желание только одно: «Хочу это заполучить».
«Я это хочу», – думали пятеро в ожидании начала торгов. И все они мечтали при этом о той самой, заветной бутылке вина. Неужели она существует? Среди лотов, заявленных на аукционе, «Мутон-Ротшильд» 1949 года не значился. На слух так, ничего особенного, огромных денег не стоит и предынфарктным состоянием в случае потери не грозит. Если бы не его уникальная история…
…– Дамы и господа! Лот номер двадцать два! «Шато Мутон-Ротшильд» миллезима 2000 года! Стартовая цена одна тысяча евро!
– Одна сто.
– Одна тысяча пятьсот.
– Одна восемьсот…
– Две тысячи…
– Продано!
– Лот номер пятьдесят…
… Аукцион подходил к концу. Большинство коллекционеров, приехавших сюда, ждало разочарование. Практически все лучшие вина парижской коллекции скупил господин лет сорока – сорока пяти, в отличном костюме и с изысканными манерами, невозмутимо называющий запредельные цифры за эксклюзивные лоты. У него были темные волосы, густые брови, глубокие карие глаза, нос с горбинкой и смуглая кожа, тем не менее американцы переглядывались и пожимали плечами: