Они пришли к коттеджу. Джонни помог ей сложить снаряжение в холле.
— Ты уезжаешь рано утром?
— Как можно раньше. Мне хватит работы в Палате на целый день.
Ее радовало молчаливое соглашение, которое позволяло избежать бессмысленных вопросов. Она стояла у открытой двери.
— Всего хорошего, Джонни.
Он протянул ей руку:
— Всего хорошего, Мора.
Легкое соприкосновение их рук ускорило развязку. Джонни посмотрел на нее нерешительно, потом вдруг с неожиданной силой обнял ее. Это был поцелуй любви и в то же время разлуки. Он долго не отпускал ее, как бы желая запомнить это ощущение надолго, сохранить его.
Потом он внезапно отступил от нее, повернулся и зашагал вниз по дорожке. Было слишком темно, чтобы увидеть, как он уходил, но Мора услышала стук ворот, закрывшихся за ним.
Десмонд заметил, что листья на деревьях вдоль Ганновер-террас пожухли и кое-где потемнели. Ему было интересно, заметила ли это Мора. Невероятно, думал он, как сильно он принимает к сердцу то, что дочери нет рядом с ним, чтобы сказать ей об этом.
Он взошел на крыльцо и открыл дверь собственным ключом. Дверь захлопнулась за ним с громким стуком, и в холле немедленно появился слуга Симпсон.
— Добрый вечер, Симпсон. Мисс Мора дома?
— Добрый вечер, сэр Десмонд. Мисс Мора приехала примерно час тому назад.
— Хорошо… Где она, в гостиной?
Симпсон принял протянутые ему шляпу и перчатки.
— Я полагаю, что она наверху, сэр Десмонд. Она говорила, что устала и собирается отдыхать.
Десмонд слегка поколебался, потом спросил:
— Не можешь ли сказать — ее машина на месте?
— О, да, сэр. Мисс Мора поставила ее в гараж, после того как занесла свои сумки.
— А Крис — он дома?
— Он был дома, сэр, и ушел опять.
— Спасибо.
Обмен репликами между хозяином и слугой был скудным. Слуги Десмонда всегда были высокооплачиваемыми, исполнительными и немногословными. Он предпочитал воспитывать их в этом духе. Десмонд повернулся и начал подниматься по лестнице. Позади был день, казавшийся таким же одиноким, как он сам.
Еще утром он дал себе слово побыть в уединении перед обедом с Морой и Крисом. Сами того не ведая, они не оправдали его ожиданий и вместо общения, которого он так жаждал, только продлили его одиночество. Он понимал, что его чувство обиды было неразумным, но это еще больше мучило его. Налив себе виски, Десмонд почувствовал утомление и неудовлетворенность.
Дети доставляют чертовские переживания, думал он, поудобнее усаживаясь в кресле перед окном, откуда ему были видны залитый солнцем парк и толпы людей на берегу озера. По озеру плавали парусные лодки. Он прикинул, что человек, выдававший их напрокат, недурно наживается, и от этих мыслей почувствовал грусть и раздражение. Эти лодки казались ему глупыми игрушками; они еле шевелились из-за безветрия. Он отодвинулся, нахмурившись, водя пальцами по бокалу; ему не очень нравилось то, что он видел из окна. Этот парк теперь принадлежит толпе. Вид из окна уже не тот, что был, когда он покупал этот дом. Чувство принадлежности к толпе претило Десмонду.