Банан сидел на пляже. Его колбасило.
Палтус шел по самой кромке моря. Банан отчетливо видел, как он приближается, неся в правой руке только что пойманного осьминога.
Осьминожек был совсем маленьким — именно таких подают здесь в прибрежных ресторанчиках.
Банан смотрел на Палтуса и думал, что надо бы побыстрее зайти в воду и уплыть как можно дальше: к острову Кос, за остров Кос, уплыть к любой, даже чертовой, матери, но как можно дальше…
— Ты чего тут сидишь? — спросил подошедший Палтус.
— Я ее потерял! — грустно ответил Банан.
— Мы все ее потеряли! — веселым тоном сказал Палтус и покрутил в воздухе осьминогом.
— Ты не понял, — мрачно проговорил Банан, — я нашел то, что ты мне велел, а потом потерял! Да и вообще: жизнь — дерьмо! Тебе рот скотчем заклеивали?
— Смотри, какой осьминог смешной, — сказал Палтус, — ты помнишь?
— Они там другие, — ответил Банан, — там все другое.
— Что у тебя с руками? — спросил Палтус. Запястья у Максима были ободраны и кровоточили.
Когда он понял, что никто не собирается не то что ласкать его, но даже развязать руки и ноги, отклеить скотч, вызволить, выпустить на свободу, то беспомощно завыл залепленным ртом, только потом сам испугался невнятного, спертого мычания и затих, пытаясь понять, что будет, и будет ли вообще еще что-нибудь…
Хорошо, что сучка оставила свободным нос, можно дышать. Вдыхать, выдыхать, снова вдыхать.
И одновременно напрягать кисти.
Они уже стали затекать, скоро совсем онемеют, и тог да все — нет больше Банана, как и ничего нет, разве что все ниже нависающий потолок со смешной цветной люстрой. Вдох, выдох, напрячь левую кисть, расслабить, потом — правую… В голове возникает шум, далекий, приглушенный, будто ночной прибой пробивается сквозь сон, еще вдох, еще выдох, люстра раскачивается, в висках появляется боль. Если ему удастся освободить хотя бы одну руку, только одну, пусть левую, пусть правую, тогда получится и все остальное — сучка не могла завязать так, чтобы он не распутал узлы. Вдох, выдох, зачем ей все это было надо, но стоит ли об этом, не до того: левая, правая, вдох, выдох, боль с висков перепрыгнула в центр головы, хотя бы свет не включала, что ли, так нет, выходя из комнаты, щелкнула выключателем, и нет ее, мосластой шлюшки с тощей жопой, еще раз напрячь левую кисть, потом — правую, вдох, выдох…