Тем не менее Руал облекает свой ответ в форму распоряжения: «Обеспечь выпуск марок».
Наконец, 2 апреля, пульхёгдский великан разобрался с собой и сочиняет ответное письмо. Оно доходит до Руала Амундсена через 20 дней, застав его в Дакоте. «Только что получил семистраничное письмо от Старика, — несколько сконфуженно докладывает Руал домой. — Он принял мой гнев на собственный счет, чего я отнюдь не имел в виду».
До американского путешественника уже дошло и послание от премьер-министра Кнудсена, написанное им после беседы с Леоном и содержавшее заверения в самых добрых намерениях правительства. Продолжая держаться своей бескомпромиссной линии, Руал Амундсен тем не менее практически убежден, что его требования будут выполнены. Зато письмом к Нансену он спровоцировал сход лавины, и этой лавине из прошлого суждено было навалиться на него всей своей тяжестью.
Глава 22
ТОРЖЕСТВЕННОЕ ОБЕЩАНИЕ
На самом деле семистраничное послание из Пульхёгды — отклик на письмо, которое два с половиной года назад привез с Мадейры Леон Амундсен. Фритьоф Нансен впервые раскрывает свои мысли и чувства перед соотечественником, ставшим его соперником в борьбе за Южный полюс.
Всего за две недели до получения амундсеновского ультиматума скончался после продолжительной болезни младший сын профессора, Осмунн. Письмо застало Фритьофа Нансена в период раздумий, когда человек не в состоянии легко воспринимать превратности судьбы.
После семи страниц Руалу Амундсену профессор пишет еще более пространное письмо человеку, который по-отечески поддерживал капитана Скотта, — бывшему президенту Королевского географического общества, адмиралу сэру Клементсу Маркхему. Тут Нансен использует весь свой авторитет для защиты младшего соотечественника. В его представлении Амундсен неприкосновенен, поскольку осуществляет дело его, Нансена, жизни. Хотя письмо напоминает речь в защиту Норвегии, оно звучит более доверительно и более прочувствованно, чем адресованное Руалу Амундсену. Фритьоф Нансен начинает с описания собственного горя: «Не всегда нужно отправляться в полярные широты, чтобы испытать страдание и боль».
В письме Амундсену он вообще не упоминает о своем личном несчастье, сосредоточившись на положении адресата. Если послание английскому адмиралу предназначено равному, предназначено другу, то Амундсену выговаривают, как вдумчивый наставник выговаривает лучшему ученику: «Мне кажется, у Вас отняли слишком много сил бесчисленные выступления в плохо сказывающейся на нервах стране, отчего Вы переволновались и утратили душевное равновесие».