Фритьофу Нансену непонятно стремление Амундсена рисковать экспедицией из-за каких-то «невыполненных обещаний» в отношении государственных должностей, продвижения по службе и наград, которые — в долговременной перспективе — не более чем бюрократические штучки и эфемерная ерунда. Может быть, Руал просто-напросто не желает заниматься северным походом, «но тогда следовало без обиняков мне это сказать». В глазах наставника ученик предстает «человеком, готовым нарушить торжественное обещание» под предлогом сущих пустяков.
Фритьоф Нансен пользуется этой возможностью напрямую объяснить Амундсену: «Возможно, Вы не поняли, что ради Вас я принес жертву, какой не приносил никому из живущих на свете, — отменил собственный поход к Южному полюсу, призванный стать заключительным аккордом моей карьеры как полярного исследователя, и отказался от "Фрама", дабы Вы могли осуществить свой дрейф через Северный Ледовитый океан»[91].
Кого Нансен имеет в виду под «никем из живущих на свете»? Профессор подбирает слова так же аккуратно, как это делает Амундсен, когда не хочет сказать правду, но не хочет и быть уличенным во лжи. Он намеренно воздерживается от упоминания того, кого нет в живых. Не упоминает он его и в письме к Маркхему: «Должен признаться, я до последней минуты терзался сомнениями, проявлял слабость и в конечном счете просто уступил мыслям о жене, которые и подвигли меня принять окончательное решение в ту самую минуту, когда он [Амундсен. — Т. Б.-Л.] в сентябре 1907 года пришел ко мне за ответом».
Образ Фритьофа Нансена, несомненно, окрашивается в трагические тона благодаря тому, что он воспринимает собственные человеколюбивые мотивы как проявление слабости. Соотечественнику же он не хочет раскрывать своих человеколюбивых сторон и истинных мотивов. Более того, Нансен намеренно возлагает всю тяжесть ответственности на плечи Руала Амундсена.
Покорение Южного полюса «подытожило весь накопленный мною опыт полярника, и по сравнению с тем, что нам пришлось выдержать, дрейфуя во льдах, поход на юг представлялся мне захватывающим приключением». Здесь наставник не только подчеркивает, что полюс был открыт с помощью его методов, но присоединяется к мнению Юхансена, высказанному им по возвращении на родину: дескать, 90° южной широты — ничто по сравнению с 86° северной.
Крайне педантично поведав историю вопроса (год за годом, начиная с 1905-го), наставник далее пишет, что «с кровью в сердце» отказался от плана, «который вынашивал столько лет и который обогатил бы новым содержанием мою жизнь, в пользу Вашего похода, поскольку считал, что это будет справедливо и принесет Норвегии больше славы». Слава отечества — краеугольный камень нансеновской вселенной, цель, которой призваны служить и земле-проходческие, и научные достижения. Вот почему он также признаётся, что обрадовался вести о перемене курса «Фрамом»: теперь Южный полюс все-таки мог быть покорен норвежцем.