– Послушайте, вы?…
Вздрогнула, обернулась.
– Вы…
Смотрит – с интересом? с сочувствием? – не только спина у него надежная, глаза-то какие надежные, мужественное лицо.
– Вы выходите?
А если бы с ним?… А если бы не Роман, а он, этот человек, встретился ей в начале жизни, завелась бы тогда у них Софья? Нужна бы ей тогда была Софья?
Проникновенный взгляд, и голос, наверное, тоже.
Не ответил, не услышала она его голоса. Молча спустился вниз, подал ей руку – теплая, необыкновенно надежная рука. Этот бы вывел ее из кошмара, этот был бы в состоянии вывести…
Впрочем, праздные мысли. Пора возвращаться в свою колею. Летучий Голландец захлопнул двери и понесся дальше. Синий снег скрипит под ногами. Пора, пора. Она мужественно переносит свое горе. Вот сейчас по ее легкой походке никто и не скажет, что несколько дней назад у нее погибла дочь. Так и надо, жизнь продолжается. Они правы были, когда говорили… Колея – лучший выход.
Свежий воздух, морозный воздух, а ветер стих, и тело от быстрой ходьбы согрелось. Она приходит на работу чуть ли не раньше всех – ей всегда нравилось приходить рано.
Дверь скрипит так успокаивающе знакомо, так обыденно, так надежно. И сторож, как всегда, словно с глубокого похмелья – что бы ни произошло, а здесь ничего не меняется. Вот так и будет теперь жить: ходить на работу и жить. А рукопись… Ну что ж, были стихи, теперь к ним прибавилась эта рукопись. Положить в сумку, застегнуть и больше не касаться.
В кабинете сыро и холодно – как всегда, как всегда! Пахнет бумажной пылью и чуть-чуть плесенью. Родные запахи. Включить обогреватель и…
Да нет, так не бывает! Мысли не способны материализоваться. Это совершенно безопасно – включить обогреватель.
А сегодня простила…
Протянуть руку и привычным движением – щелк. Ну вот – ничего…
Да как же?! Нет! Невозможно! Помоги… те… Ослепительный, огненный ужас. Не вынести… Ад и ужас, ужас и ад…
А ведь это единственный выход.