– Игнат, – с едва различимой усмешкой говорил тем временем Шефилов, – Роман Владимирович тут беспокойство проявляет… Сам ты хочешь остаться или как…
– Сам, сам, – чересчур поспешно ответил Захряпин. – Уезжайте, Роман Владимирович, я сам… останусь.
Роман подошел к парню почти вплотную, остановился, заглянул в глаза.
Подручный в шароварах отступил немного, и Игната как будто потянуло за ним следом…
– Я забираю своего ученика с собой, – медленно, не отрывая взгляда от побледневшего не хуже покойника Захряпина, проговорил Савельев, не оборачиваясь к Шефу.
– Уезжайте, Роман Владимирович! – выкрикнул Игнат, пожалуй, даже с мольбой. – Уезжайте! Со мной все будет в порядке!
– И правда, Рома, – Марья подошла к боксеру, дернула, потянула его за локоть, – что ты уперся?
Игнат сам хочет остаться, поехали…
Но Савельев не видел на черном экране силуэт руки с зажатым пистолетом, не чувствовал тычка стволом в поясницу. Он дернул рукой, сбросил с локтя ладонь Марьи.
– Помолчи, – сказал, не глядя, – не вмешивайся.
– Рома! – умоляя, воскликнула Маша. – Поехали!
– Роман Владимирович, уезжайте! – вторил Игнат. – Пожалуйста!
Савельев обернулся к ухмыляющемуся Тихону:
– Я хочу поговорить с Игнатом один на один. Пусть он сам скажет…
– Не балуй, Рома, – осклабился Шефилов. – Уезжай подобру-поздорову.
– Роман, поехали! – снова дернула его за локоть Марья.
– После того как я поговорю с Игнатом, – упорствовал Савельев. – Один.
– Это твое последнее слово? – прищурился Тихон.
– Да.
– Ну что ж… – Шефилов ударил ладонями по бедрам, как будто собрался встать, – тебе давали возможность уехать… Сережа!
В одно мгновение помощник Шефа оказался за спиной Марьи, больно схватил ее за руку возле плеча и, дернув на себя, приставил к голове девушки пистолет.
– Не дергайся! – выкрикнул Шефилов и добавил тише: – Не дергайся, Рома. Тебе давали возможность уехать, ты сам напросился.
Савельев медленно обернулся к бывшему приятелю:
– Ты что, Тихон?.. Сдурел?! Убери пистолет!
– Поздно, Рома, поздно. – Как будто сожалея, Шефилов покачал головой. – Теперь я банкую. Садись, поговорим.
– Тихон, ты что?! Народ знает, что я к тебе поехал!
Роман как будто не верил в происходящее. Оторопело смотрел на Тихона широко раскрытыми глазами и с места не двигался.
Шефилов дернул уголком рта, и Сергей, потянув Марью влево, с силой усадил ее в кресло. Сам остался стоять, одной рукой нажимая на плечо «гостьи», второй придерживая пистолет, направленный в ее голову.
– Садись, Рома. – Савельев остался на ногах, Тихон, не отвлекаясь на отказ подчиняться, продолжил: – Послезавтра ты выйдешь на бой против Жоры Корнишона, – и жестко добавил: – Прости, но ты сам напросился. Надо понимать, против кого пасть разеваешь. – Роман все еще пребывал в каком-то ступоре. – А завтра у тебя разминочный бой против одного борзого щенка, надо его наказать. Ты – сможешь.