Рядом с туалетом размещалась небольшая кладовка, наби-тая разной рухлядью. Меня очень интересовало, что же хра-нится в таких потаённых местах, куда никто не заглядывал годами. Целыми днями я был предоставлен самому себе. Мама много работала в школе, набирала уроки в две смены, чтобы как-то прокормиться, а по вечерам училась. Она всю жизнь училась, с самых молодых лет - на курсах воспи-тателей детских садов, потом в педучилище, учительском институте и уже во время войны, в возрасте сорока лет, в эвакуации, окончила пединститут. Училась она только на вечерних отделениях.
Как-то, в один из дней, я все же добрался до кладовки. Во всей квартире я было один. Чего там только не было: поломанные стулья, продавленное кресло, старый чемодан, разорванный саквояж и прочая дребедень. Но на верхней полке, до которой я с трудом добрался, лежали в пыли четыре пухлых папки, перевязанные некогда голубой лентой. Я потянул связку и она с грохотом свалилась на пол, подняв тучу пыли. Обтерев тряпкой коё-как пыль, прочёл на картонной обложке - «Тайны одесских катакомб». Сердце бешено забилось. Быстро затолкнув всё барахло обратно в чулан, схватил тяжеленную связку и потащил её в комнату. Повозившись с затвердевшими от времени узлами, развязал первую папку. На титульном листе аккуратным почерком с наклоном каллиграфическим письмом было выведено:
«Рассказы одесситов различных сословий о вещах невероятных, но имевших место быть, связанных с одесскими катакомбами».
И ниже:
«Записано собственноручно учителем русской словесности 5-й гимназии, статским советником, Попан д-Опуло . В году 1917 от рождества Христова».
Я как завороженный листал слегка пожелтевшие страни-цы и передо мной проходили ушедшие от нас люди, собы-тия, даты, в них жила и дышала Одесса конца 19-го и начала 20-го веков… и катакомбы. В наше теперешнее время такие рассказы назвали бы детективами. Забыв про всё на свете, про учебу, гулянки, футбол на полянке, забросив книги и кино, я целыми днями читал и перечитывал эти рукописи. Меня немного раздражал этот удивительно красивый чет-кий почерк. Мне это напоминало ненавистные уроки кали-графии. Современным школьникам даже не понять, что та-кое уроки каллиграфия. А у нас был такой предмет – предмет красивого и разборчивого письма. Как, кстати, такой красивый почерк был бы необходим врачам, адвокатам и прочим, почерки которых просто нельзя расшифровать.
Бывает, что и сами авторы своего писания не в силах разобрать, что же они накалякали. Правда, в настоящее время многих выручает компьютер. Скоро люди вообще разучатся писать от руки.