— Вот как? — смерила его ледяным взглядом Елена. — Князь боится меня?
— Об том нам ничего неизвестно, а только не велено, и все.
Илларион продолжал улыбаться, глядя ей прямо в глаза с отвратительной фамильярностью, от которой юную графиню передернуло.
— Хорошо, тогда я запрусь, и пусть меня не беспокоят до утра!
Елена резко повернулась и, уже переступая порог, услышала за спиной:
— Кому ты нужна!
Слуга князя произнес это негромко, но отчетливо, так, чтобы она непременно услышала. Елена, дрожащими пальцами повернув ключ в замке, ощутила, как жаркая кровь бросилась ей в лицо.
«Что себе позволяет этот холоп?! — негодовала она. — Слуги в нашем доме никогда себя так не вели! Неужели правда, что дядюшка взял его из разбойников?» Графиню вдруг насмешила собственная наивность, и она произнесла вслух:
— О чем это я, право? Дядюшка сам хуже разбойника! Чему удивляться?
Елена, разумеется, не собиралась сидеть взаперти до утра, она решила незамедлительно действовать. В доме много гостей. Среди них должны находиться люди, хорошо знавшие ее отца, они не дадут совершиться беззаконию, главное — добраться до них и попросить защиты! Так рассуждала юная графиня, которую с детства отличали твердость характера и умение исполнять задуманное любой ценой. «Тебе бы полком командовать в самый раз! — любил шутить покойный Денис Иванович. — Да вот беда, косу-то придется остричь!»
Елена давно уже поняла, что особняк князь восстанавливал в точности по старому проекту, найденному им в уцелевшей библиотеке: отец хранил его в особой, сафьяновой папке, лежавшей в одном из ящиков письменного стола. Стало быть, ничего незнакомого для нее тут быть не могло. Она знала, в частности, что ее комнаты соединялись с двумя комнатами прислуги, из которых можно было проникнуть в маленький узкий коридорчик, ведущий на второй этаж гостевого флигеля. Оттуда она могла свободно попасть во двор и войти в дом с парадного крыльца. Однако дядюшка со своим ручным разбойником оказались весьма предусмотрительными. Дверь в комнаты служанок была заперта изнутри.
— Мерзавцы! — в отчаянии воскликнула Елена. Ей впору было бы расплакаться, но она приказала себе сдержаться, потому что слезы всегда помеха предприятию. Эту простую истину она усвоила с раннего детства.
Девушка подошла к окну и, глотая набегающие слезы, глядела на суетливую дворню, снующую взад-вперед, на кучеров, топчущихся возле лошадей, на догорающие у подъезда смоляные бочки, придававшие всей картине что-то мрачное, почти погребальное… Впрочем, перед ней было вовсе не окно, а балконная дверь. Узкий балкон с красивой балюстрадой в античном стиле тянулся вдоль почти всего этажа, минуя лишь крайние комнаты прислуги. Через него можно попасть в другие комнаты, но балконные двери наверняка заперты изнутри. И все же Елена решила попытать счастья.