Месяц назад Рина делала костюмы для детской музыкальной студии «Бобрята», с директором которой Лидой Сомовой довольно давно была в приятельских отношениях.
— Я собиралась к ним в пятницу на генеральную репетицию. А что?
— А то, что я предлагаю пойти туда вместе и взять с собой Антошку. Представляешь, как ему будет интересно?
— Представляю, — без особого энтузиазма откликнулась Рина, которая категорически не хотела сейчас думать о перспективах пребывания в их доме мальчика. — Но пока тебе предстоит поразмыслить над тем, чем вы будете заниматься сегодня. Гулять, пожалуйста, до моего возвращения не ходите.
— Ладно, — легко согласилась Тошка. — А программа у нас довольно обширная. Во-первых, нам предстоит провести генеральную уборку в хоромах Гудвина.
— Это мне уже нравится, — одобрила Рина первый пункт плана. — А то эти хоромы в последнее время стали как-то подозрительно попахивать.
— Во-вторых, мы вчера нашли в моей старой коробке непочатый конструктор «Лего», по-моему, какой-то летательный аппарат. Интересно, кому это пришло в голову подарить девочке самолет? — пожала она плечами.
— А, я помню, это один из наших питерских родственников притащил по недоразумению. Он решил, что Тошка — это мальчик.
— Отлично, теперь его ошибка пришлась весьма кстати.
— Я-то думала, что вы собираетесь весь день валяться на диване кверху пузом и смотреть телевизор, — подмигнула дочери Рина.
— Ну, без него, пожалуй, никак не обойтись, однако это не главное.
И тут в дверях появился заспанный Антошка. Одна щечка у него была примята, а светлые волосики короной торчали вверх. В своей желтой пижаме с зайцем на пузе он выглядел так трогательно, что у Рины дрогнуло сердце.
Тошка, не скрывая радости, подхватила малыша на руки и прижалась к нему щекой.
— Доброе утро, зайка, — весело сказала она, ткнув пальцем в пижамного кролика. — Выспался?
Мальчик кивнул, продолжая сонно тереть глаза, и Тошка, распевая во все горло «Надо, надо умываться по утрам и вечерам», поволокла его в ванную.
Рина посмотрела им вслед и покачала головой — эта идиллия, признаться, ее нисколько не радовала.
Вчера, когда их нелегкий разговор подходил к концу, Тошка ненадолго замолчала, о чем-то размышляя, а потом осторожно спросила:
— Мам, а ты уже придумала, что ты скажешь Нине Никифоровне? Ну, когда она позвонит насчет Антошки…
Рина ждала этого вопроса, но дать на него четкий ответ была не готова.
— Нет, — призналась она, — я еще ничего не решила. — И потом я подумала, что это касается не только меня, но и тебя тоже…
Тошка сразу же оживилась и, не в силах скрыть свои эмоции, воскликнула: