Отец Василий не спешил. Хорошо не только дышалось, но и думалось. Тайга, совсем почти не тронутая тайга. Практически первозданная природа. Наверное, здесь будет хорошо служить, подумал священник, только вот сынишке придется ездить в школу в такую даль. А каково здесь зимой? Говорят, что морозы достигают минус пятидесяти. Отец Василий шел легким шагом, ступая по траве почти неслышно – не потому, что он хотел скрыть свое передвижение, а потому, что ему не хотелось нарушать своими шагами покоя природы. Дорога раздваивалась. Точнее, одна дорожка свернула влево к ферме, а к храму вела еле заметная тропка, которую почти скрывала выросшая трава, которую не смогли склонить колеса грузовиков. Отец Василий глянул влево и шагнул к храму, когда внутри у него вдруг что-то щелкнуло.
Священник остановился как вкопанный. Послушные мышцы напряглись, готовые к действию, мозг быстро перебирал в голове, что же привлекло внимание и не соответствовало гармонии окружающего. Неясное чувство тревоги заполнило все внутри. Отец Василий понял, на что он успел обратить внимание боковым зрением. Боевые рефлексы его не оставляли и глаз был по прежнему остр.
Отец Василий сделал шаг назад и посмотрел в сторону тропы, ведущей на ферму. Метрах в двух от тропы прямо над землей за куст зацепилась какая-то белая тряпка. Что-то ему сразу подсказало, что ее принесло сюда не ветром. Подойдя ближе, отец Василий сразу обратил внимание, что на утоптанной тропинке и на траве возле нее большое пятно, которое не успело высохнуть. Он присел на корточки, сорвал травинку и поднес ее к носу. И без этого было понятно, что здесь разлили молоко. Естественно, ведь тропинка ведет к ферме. Но его тут разлили всего несколько минут назад, а навстречу священнику никто не попался. А тут еще в стороне от тропинки на кусту висит явно женская косынка. И трава примята, как будто тащили что-то тяжелое. У куста две ветки сломано, как раз на высоте колен взрослого человека. Все связалось воедино и картина вырисовалась зловещая.
Отец Василий быстро подобрал полы рясы, чтобы она не цеплялась за кусты. В одеянии священника по кустам тихо не пройдешь, а тут свершилось что-то нехорошее, причем всего несколько минут назад. Тут священник заметил на травинке еще и каплю крови, еле заметную. Приглядевшись, он нашел еще пару. Такие говорят не о ножевом или пулевом ранении, скорее всего, разбита голова или лицо. Косынка, которую отец Василий снял с куста и поднес к лицу, пахла еле заметно. Это был запах женских волос, солнца и еще чего-то – может быть, остатки запаха дешевых духов. Кто же мог напасть на женщину в этом сибирском раю? Какие злодеи тут могут встречаться? Хоть бы не тигр. Хотя тигр не оставляет человеческих следов, а тут продирались кустами двое. А вот и объяснение. На чуть влажной земле ясно отпечатался небольшой след, всего лишь часть подошвы ботинка. Характерный рисунок заставил отца Василия нахмуриться. Такого отпечатка он не забудет никогда, даже если очень захочет. Это был отпечаток кирзовых рабочих ботинок, какие выдаются заключенным, отбывающим наказание в колониях. Да, напомнил себе священник, дал ты маху с «сибирским раем». Забыл про колонии, которых здесь и дальше на восток полным-полно.