Брызги разгоряченной смолы летели на него.
Схоларии бросились разбрасывать горящие дрова из-под котла. Железные лапы тагана подогнулись. Стратиг увернулся, проявив удивившую его самого ловкость. Но огонь лизнул хитон. И не оборви подол стратига ближний схоларий, полыхать бы Игнатию.
Стратиг сбросил хитон. Тот полетел под стену. Стратиг остался в легких доспехах — латах, поручнях, поножах.
Между тем, руссы двумя веерами развернулись у рва с двух концов стены. Их стрелки пока целились только в тех, кто был по краям. Там были ополченцы: ремесленники и купцы. Уклоняясь от стрел, они поневоле отступали к середине, к котлам. Вокруг стратига становилось все теснее, все толкотнее.
Кто-то спиной наполз на Игнатия.
Кто?
Кто посмел?
Стратиг обернулся.
Какой-то облезлый ополченец.
Верно из охлоса. На голове шлем из ржавого железа. Ты что, дурень, очумел от жары? Не видишь, мешаешь схолариям? Мешаешь мне? Вон со стены! Нет более верного способа сделать дурака умным, как разбить его голову о каменное дно рва.
Кое-кто из варваров уже успел приложить лестницы к стенам. А стрелки из луков переменили выбор целей. Стрелы летели кучно, понемногу сужая расстояние между правым и левым флангом. В центре, где был Харон, стало опасно.
— Ложись, Харон! Ложись! — закричал солдат-схоларий, извиваясь и пригибаясь, едва уклонившись от метко посланной стрелы. Солдат первый понял, какие смертоносные минуты им предстоят.
Стратиг возмутился.
«Ложись!»… Трус-схоларий! Ты кому кричишь?.. А ромеи Рима ложились под стрелами варваров?
— Черепаху!.. Делать черепаху! — распорядился комес схолариев Евфимий.
Схоларии, обученные искусству боя, сомкнулись, подняв щиты. Сделали черепаху, с четырех сторон прикрыв стратига и закрывшись щитами сами. Но Игнатий оказался на коленях. Оскорбленный, силился подняться с рук и ног, распрямиться. Мешали ноги солдат, беспрестанно перемещавшиеся, но не теряющие черепаху.
Варвары были уже на стене. Защитники Херсонеса, толкаясь и мешая друг другу, бросились к внутренним лестницам. Задели котел со смолой. Тот опрокинулся. Горячая смола полилась по стене, обжигая своих. Добравшись до лестниц, ополченцы не спускались, скатывались с них.
Стража у ворот осталась без поддержки сверху, со стен. Кучка схолариев — и с секирами — была не страшна толпе. Изжаждавшийся охлос двинулся к воротам.
— Мир! Мир!
— Воды! Воды!
— Мир.
Толпа надвинулась на солдат. Сейчас все будет кончено. Подымут катаракту, откроют ворота.
Харон все пытался подняться с колен. Все соображал, как обуздать охлос, как остановить варваров, как повернуть события вспять, чтобы опять чувствовать себя ромеем, героем.