Ватаси-но нинге ва ей нинге.
И вновь был рассвет, и вино лилось рекой…
И пришло время звать на охоту лизоблюда, чтобы вырвать из груди его змеиное сердце, тем самым вернув украденное. Проще простого. Кто посмеет перечить графу? Кто встанет на защиту излишка? Де Вентад есть закон и порядок, светоч в ночи и основа всего сущего на своей земле. Но вот беда – передумал граф. Передумал, и все. Не желает. Надоело Бернарту убивать невинных людишек. И всяких людишек – надоело! Хватит! Даже у безумного мечника Бьярни от крови похмелье было, выворачивало его от одной только мысли об убийстве.
Не рад Икки скорому возвращению домой. На кой ему, скажите, болото, когда здесь – замок?! Если братцу Муре так хочется в трясину, пусть топает. Но зачем тянуть с собой Икки?!
Покачиваясь, встал граф на пороге утлой комнатушки. Изменчивая быстро обжилась. Красивая девка. И строптивая, как ни разу не покрытая кобыла. Зачем, скажите, Икки сюда приковылял? Ясно же договорились: каждому свое. Неужто помочь решил братишке? Чтобы ножки босые не натрудил инквизитор?
– Ну, здравствуй, Гель, что ли! – Личико Бернарта де Вентада распирала пьяная улыбка, испорченная шрамом. – Здравствуй. Говорят, ты охотница знатная. Или врут?
– Кто говорит? Меня ж из ваших прихвостней никто в деле не видел еще.
– Точно! Вот завтра и посмотрим, на что годишься. А то носик задираешь, а у нас так не принято. Косолапого побеспокоим, разомнемся. Денек хороший будет, мне вльва сказала, а вльва не врет.
Пригласил девчонку на охоту и братцу сразу тук-тук:
<Не торопись, я твою позвал уже.>
<А я твоего.>
<Что?!..>
<Так получилось. Я не со зла.>
* * *
Мягкий снег, пушистый. Рожей опухшей коснуться бы холодного покрывала. На таком снегу кровь особенно заметна.
Лицо законника спрятал стурманский шлем. Забрало с двумя прорезями для глаз прикрыло язвы, горло перехватила удавка кольчужного воротника, кисти утонули в трехпалых рукавицах, обшитых металлическими пластинами. Кто узнает инквизитора без драной сутаны? Кто узрит святого отца в доблестном воине на боевом скакуне?
Дружинники косились на Муру-Пачини. Кто таков, откуда взялся? Почему не представлен и молчит, будто немой от рождения? Сего мечника в конюшню сам граф привел, чтобы выбрал заброда скакуна. После охоты новичку грозили расспросы, да и принято за почин брагу выставлять, но не о том беспокоился святой отец, не от того руки дрожали, словно кто топорищем приласкал по локтю. Вот она, красота светловолосая! Лайкой обернулась, но инквизитор даже сквозь собачий мех девчонку видел. Гель ее зовут. Ну и зачем она у копыт графского единорога прыгать вздумала? А как пришпорит Икки призрака, и растопчет тот собаку? И выйдет из нее талант, ищи его потом сто лет в лесах Мидгарда!