Все вокруг тонуло в грязи. Дождь шел всю ночь и утро. Юго-западный муссон превратил единственную ведущую в горы дорогу в сплошное скользкое месиво. Владелец грузовичка марки «пежо» пытался ее одолеть. Пословица «Тише едешь — дальше будешь» сюда не подходит. При медленной езде машина замирает и колеса бешено буксуют. Выручает лишь скорость. Но достаточно незначительной ошибки — и машина, соскользнув с узкой дороги, вклинившейся в бок горы, превратится в груду покореженного металла.
Я думал, что после Суматры меня уже ничем не удивишь: привык к смуглым шоферам, которые вели себя за рулем, как пилоты-камикадзе. В сырых джунглях, в сплошной грязи раскисшей дороги иногда на протяжении нескольких сот метров буксуют и солидные автобусы, нередко их заносит и переворачивает набок. Расписание автобусов зависит от дождей, от настроения водителя и количества пассажиров.
И все же, сидя в наемном грузовичке, я обмирал от страха. Я понял, что одинокий шофер, отважившийся пуститься в путь по опасной горной дороге в привычном к асфальту автомобиле, не дорожит жизнью. Он сражался с баранкой, словно боксировал с невидимым соперником, без всякого выражения на застывшем лице, но на поворотах машина флегматично съезжала все ближе и ближе к краю пропасти. В те моменты, когда вспотевшие от страха пассажиры уже готовы были перемахнуть через задний борт, шофер до предела жал на акселератор и каким-то чудом удерживал грузовичок на дороге.
Гигантские холмы, до самых вершин поросшие деревьями, после муссонных ливней сочно зеленели. По обе стороны дороги отвесно падали бесконечные склоны. Низины терялись в клочьях тумана. На узком lлинном гребне нам показалось, что уходящей в облака дороге карабкаться больше некуда, но едва мы облегченно вздохнули, как ее поглотил откос новой горы, поросшей бамбуковыми джунглями. На крутом повороте мы увязли. Колеса дико вращались в глубоких колеях.
Мы вылезли из грузовичка и, стоя по колено в грязи, упираясь плечами в кузов, пытались сдвинуть его хотя бы на несколько сантиметров. Шины подминали набросанные под колеса ветки, швыряли комья желтой жижи на наши футболки и брюки. По белым и серым лицам тек пот, смешанный с грязью. Снова начало накрапывать. Я удрученно посмотрел на часы. Полвторого. Как и наш шофер, я клял все на свете, но ведь и самыми крепкими словами не уймешь бессильный гнев. Из-за собственной нерешительности я, наверное, уже упустил возможность попасть на похороны генерала Туана Шивэня.
Для китайцев похороны — вершина земного странствия — порой важнее самой жизни: во многих странах Юго-Восточной Азии бедняк кули всю жизнь откладывает гроши на цинковый гроб, в котором его тело перевезут в Китай, в страну предков. Похоронный обряд может быть совершен через неделю, месяц и даже через год после того, как покойный навеки закрыл глаза. Это зависит от его богатства и положения в обществе: чем оно выше, тем дольше длится траур.