Золотой треугольник (Шнайдер) - страница 86
Я с любопытством озирался по сторонам.
Селение Мэсалонг, расположенное на небольшом возвышении, с первого взгляда отличалось от окрестных деревушек племен акха и лису с лачугами из глины, досок и даже листьев. Здесь каменные домики свидетельствовали о достатке их обитателей. В магазинах без витрин предлагали посуду и кувшины, ткани, керосин и рис, часы фирмы «Сэйко» и даже прохладительные напитки. Сами торговцы отправились на площадь, чтобы не прозевать церемонию, а за прилавком оставили женщин: истинный коммерсант умеет скорбеть и сидя за кассой. Возможно, приехавшие на похороны захотят купить что-нибудь на память или попросят бутылочку кока-колы… Печаль — словно ветер, налетит и умчится. А деньги остаются.
«Тоёта» ехала по главной улице, пока дорогу ей не преградила большая толпа. Все смотрели в одну сторону. Под треск рвущихся петард и грохот барабанов генерал Туан Шивэнь совершал свой последний путь.
Я сбросил рюкзак перед ближайшим домом. Китайцы честный народ. Впрочем, мне было уже не до вещей. Если бы процессия миновала меня, то на узкой тропе, обсаженной чайными кустами, я бы ее не догнал. Сотни скорбящих окружили бы гроб молчаливой стеной.
Мне повезло. На появление иностранца — переодеться я не успел — никто не обратил внимания. Короткие шорты и грязная футболка не вызвали подозрений — сотни глаз следили за более интересным зрелищем. Впереди траурного шествия два коротко остриженных подростка несли огромный венок. Он напоминал обруч, оплетенный цветами самой разнообразной окраски. Внутри круга был сделан ромб из проволоки, украшенный другими цветами. Начали щелкать фотоаппараты.
Стоявший у дороги солдат с передатчиком, увидев меня, сразу насторожился. Не стоило играть в «неприметность» на расстоянии двух метров от опасности. От ненужных вопросов меня могло спасти только непрестанное движение. Хотя бы временно.
Рвались петарды. Процессия двигалась по склону холма, расположенному напротив деревни. Тропа вилась между чайными плантациями; на ней рядом умещалось не более трех человек, и издали процессия походила на длинную ленту. Светло-голубые формы бесчисленных ополченцев перемежались старыми, серыми. Потом зазвучали барабанчики — ритмично, как при средневековых казнях. Я дважды протер глаза — нет, это не мираж: среди полуголых горцев, в немом восхищении таращивших глаза, маршировали «маржоретки», словно бы спрыгнувшие с плаката, рекламирующего красоты Шотландии. Белоснежные штаны с красными лампасами и ярко-красные облегающие курточки с золотыми эполетами и золотой шнуровкой ладно сидели на их стройных фигурках.