Например, для начальника колонии на первом месте был план. Выполнит ИТК успешно план по лесозаготовкам – значит, это учреждение будет на хорошем счету в области, значит, будет считаться, что там уверенно и благополучно перевоспитывают людей, которые когда-то оступились и теперь с помощью исправительного труда успешно идут к своему освобождению. Не выполнит – значит, плохой ты начальник колонии, раз не можешь посредством данной тебе власти заставить подчиненный тебе контингент, или практически дармовую рабочую силу, использовать на благо государства.
А то, что для выполнения плана придется по просьбе начальника колонии выпустить из изолятора смотрящего, которого засадил туда «кум» на месяц, об этом никто и не узнает.
Капитан Литвирук был неплохой мужик, надо «хозяину» так надо, смотрящий понаслаждается свободой (свободой общения с людьми, с теми же зэками) и подстегнет их к работе, надеясь на какие-либо послабления со стороны администрации, а потом снова пойдет в ШИЗО, в «одиночку», на черный хлеб с солью и кипяточек. И для стабилизации оперативной обстановки в колонии полезно (пусть посидит с месяц, а то возомнил из себя незаменимого!), и план выполнен в срок.
Несмотря на свой почтенный возраст, Литвирук оставался капитаном, так как капитанское звание присваивалось ему дважды. Пять лет назад на допросе он забил несговорчивого зэка ногами, искалечил его, и через несколько дней человек умер. «Хозяин» тогда помог; дело замяли, да и человеком-то того умершего назвать было сложно. Пять судимостей, вся жизнь за решеткой и постоянные конфликты с администрацией. Но факт оставался фактом, в подробности Москва не особо вникала, и после служебной проверки Литвирук опять продолжил службу, но уже в звании лейтенанта. Так и жили капитан и полковник, стараясь увязывать служебные дела и свои личные амбиции (два первых лица зоны) в одно целое. «Кум» помнил об этом факте в своей биографии, навсегда зарекся давать волю своим чувствам и знал, кто тогда его выручил.
– Проходи, Петрович! – добродушно встретил оперативника «хозяин», встал, пожал тому руку и прошел в угол кабинета, где была расположена мягкая мебель.
Если начальник ИТК звал расположиться для беседы на потертом диванчике, значит, разговор предстоял неофициальный, скорей всего, он будет просить, но эти просьбы равносильны самому жесткому приказу, тем более если просит сам полковник. Если эту просьбу не выполнить, даже приведя самые объективные факты и обстоятельства, то «хозяин» может попросту обидеться, как и любой другой человек. Он же не приказывал, а просил! А на его слова не обратили должного внимания. Это всегда неприятно, когда игнорируют твои пожелания, тем более «хозяин» обладал хорошей памятью, а сочетание практически неограниченной власти в этом глухом таежном местечке и хорошей памяти заставляло относиться к скромным просьбам полковника предельно внимательно.